Фантастика Рея Бредбери - [49]

— Верно смекнул, папаша, — сказал Томас; его смуглые руки лежали, отдыхая, на баранке. У него было отличное настроение. Десять дней кряду он работал в одном из новых поселений, теперь получил два выходных и ехал на праздник.

— Я больше ничему никогда не удивляюсь, — продолжал старик. — Гляжу, и только. Наблюдаю, и всё тут. Если тебе Марс, как он есть, не в жилу, отправляйся лучше обратно на Землю. Здесь всё шиворот-навыворот: почва, воздух, каналы, туземцы (я еще ни одного не видел, но, говорят, они тут где-то бродят), часы. Мои часы — и те чудят. Здесь даже время шиворот-навыворот. Иной раз мне сдается, что я один-одинешенек, на всей этой проклятой планете больше ни души. Хоть об заклад бейся. А иногда чувствую себя восьмилетним мальчишкой, сам махонький, а всё кругом здоровенное! Видит бог, самое подходящее место для старого человека. Я все время бодр и все время счастлив. Знаешь, что такое Марс? Он смахивает на вещицу, которую мне подарили на рождество семьдесят лет назад — не знаю, держал ли ты в руках такую штуку: их калейдоскопами называют, внутри осколки хрусталя, лоскутки, бусинки, всякая мишура… А поглядишь сквозь нее на солнце — дух захватывает! Сколько узоров! Так вот, это и есть Марс. Наслаждайся им и не требуй от него, чтобы он был другим. Господи, да знаешь ли ты, что вот это самое шоссе проложено марсианами шестнадцать веков назад, а в полном порядке! Гони доллар и пятьдесят центов. Спасибо, спокойной ночи.

Томас покатил по древнему шоссе, тихонько посмеиваясь.

Это был долгий путь через горы, сквозь тьму, и он держал баранку, иногда опуская руку в корзину с припасами и доставая оттуда леденец. Прошло уже больше часа непрерывной езды, и ни одной встречной машины, ни одного огонька, только лента дороги внизу, гул и рокот мотора, и Марс кругом, тихий, безмолвный. Марс всегда был тихим, но в эту ночь тише, чем когда-либо. Мимо Томаса скользили пустыни и высохшие моря и устремленные к звездам вершины.

Нынче ночью в воздухе пахло Временем. Он улыбнулся, оценивая этот образ. В самом деле: чем пахнет Время? Пылью, часами, человеком. А хочешь знать, какое оно — Время то есть — на слух? Так оно вроде воды, струящейся в темной пещере, вроде зовущих голосов, вроде шороха земли, что сыплется на крышку пустого ящика, вроде дождя. Пойдем еще дальше, спросим, как выглядит Время? Оно точно снег, бесшумно ныряющий в черный колодец, или старинный немой фильм, в котором сто миллиардов лиц, как новогодние шары, падают вниз, падают в ничто. Вот чем пахнет Время, и вот какое оно на вид и на слух. А нынче ночью — Томас высунул руку в боковое окошко — нынче так и кажется, что его можно даже пощупать.

Он вел грузовик в горах Времени. Что-то кольнуло шею, и Томас выпрямился, внимательно глядя вперед.

Он въехал в маленький мертвый марсианский городок, выключил мотор и окунулся в окружающее его безмолвие. Затаив дыхание, он смотрел из кабины на залитые луной белые здания, в которых уже много веков никто не жил. Великолепные, безупречные здания, пусть разрушенные, но все равно великолепные.

Включив мотор, Томас проехал еще милю-другую, потом снова остановился, вылез, захватив свою корзину, и прошел на бугор, откуда можно было окинуть взглядом занесенный пылью город. Открыл термос и налил себе чашечку кофе. Мимо пролетела ночная птица. На душе у него было хорошо и спокойно.

Минут пять спустя Томас услышал какой-то звук. Вверху, там, где древнее шоссе терялось за поворотом, он приметил какое-то движение, тусклый свет, затем донесся слабый рокот. Томас повернулся, держа чашку в руке.

С гор спускалось нечто удивительное.

Это была машина, с виду — желто-зеленое насекомое, богомол, который плавно рассекал холодный воздух, весь в мерцающих зеленых бриллиантах, с многофацетными глазами переливающихся красных рубинов. Шесть ног «богомола» ступали по древнему шоссе тихо, как моросящий дождь, а со спины машины на Томаса глазами цвета расплавленного золота глядел марсианин, глядел, будто в колодец.

Томас поднял руку и мысленно уже крикнул: «Привет!», но губы его не раскрылись. Потому что это действительно был марсианин. Но Томас плавал на Земле в голубых реках, вдоль которых шли незнакомые люди, вместе с чужими людьми ел в чужих домах, и всегда его лучшим оружием была улыбка. Он не носил с собой пистолета. И сейчас Томас не чувствовал в нем нужды, хотя по спине бегали мурашки.

У марсианина тоже ничего не было в руках. Секунду они смотрели друг на друга сквозь прохладный воздух.

Первым решился Томас.

— Привет! — сказал он.

— Привет! — сказал марсианин на своем языке.

Они не поняли друг друга.

— Вы сказали «здравствуйте»? — спросили оба одновременно.

— Что вы сказали? — продолжали они, каждый на своем языке.

Оба нахмурились.

— Вы кто? — спросил Томас по-английски.

— Что вы здесь делаете? — произнесли губы чужака по-марсиански.

— Куда вы едете? — спросили оба с озадаченным видом.

— Меня зовут Томас Гомес.

— Меня зовут Мью Ка.

Ни один не понял другого, но говоря, каждый коснулся пальцем своей груди, и смысл стал обоим ясен.

Вдруг марсианин рассмеялся.

— Подождите!