Фантастика и фэнтези польских авторов. Часть 1 - [72]

— Наши парни как раз переходят границу, — сказал он, отложив приказы, вытащенные им из конверта, и глядя на часы. — А это означает, что через минут десять — двенадцать мы все убедимся, кто из нас прав, пан майор.

И мы убедились. Спустя неполные десять минут с момента, когда Завадский сказал свои слова, мы очутились у входа в тоннель, ведущий в сердце Бастиона. Вход располагался внутри здания старого, скорее всего, оставшегося еще от немцев склада гравия. Так, по крайней мере, мне казалось, хотя, следует признаться, понятие о подобных вещах у меня почти что нулевое.

Немного постояв, автобус въехал в громадное помещение, в котором располагались ленточные транспортеры и конусообразные кучи гравия — отсюда, наверное, и мои догадки. В помещении только три стенки были из кирпичей, четвертая была — сплошной камень. Именно в ней я и увидал круглый вход в тоннель диаметром добрых двенадцати метров. По обеим сторонам находились стальные массивные ворота, покрытые слоем камня или же субстанции, идеально его имитирующего. Когда автобус приблизился к черной пасти, ведущей в глубину горы, у меня появилась возможность присмотреться к воротам. При этом я отметил, что на конструкции более чем двухметровой толщины нанесен слой самого настоящего камня. Остроумно разработанный механизм сдвигал обе половинки ворот, подтягивая и герметизируя их на специальном вороте, а каменная накладка, разрезанная вдоль неровных, очень похожих на естественные, трещин, наверняка идеально маскировала вход. Я говорю «наверняка», поскольку эффекта их действия мне видеть было не дано, но, догадываюсь, вход должен был оставаться незамеченным для посторонних наблюдателей, появившихся здесь случайно или намеренно.

В тоннель мы въехали последними. Когда автобус остановился на единственном пока что свободном месте, и мы начали из него выходить, ворота со скрежетом начали сходиться, чтобы полностью перекрыть входное отверстие. Признаюсь, что в тот момент, видя, как известный мне мир, видимый еще из-за ворот, все больше и больше сужается, я почувствовал холодный пот на спине. Продолжалось это секунд тридцать, во время которых — это я хорошо заметил — все замерли, молча наблюдая всю сцену. Только лишь грохот сомкнувшихся створок и шипение сжатого воздуха систем, герметизирующих штольню, вернули нас к реальности. Я поглядел на товарищей по путешествию. Завадский стоял неподалеку от меня и с упорством маньяка всматривался в циферблат часов, чтобы проверить, сколько же времени прошло с момента начала вторжения. И в этот самый миг мы почувствовали, как окружающая нас скала дрожит и колышется. Я глянул на Завадского, который оперся руками на автобус, пытаясь устоять на широко расставленных ногах. Мне подобное не удалось. Валяясь на каменном полу, я вслушивался в ужасающий скрежет каменных стен и в крики людей, бегущих в панике в следующие камеры или же ищущих спасения под автобусами. С арочного свода посыпалось несколько обломков. Лампы замерцали, но не погасли. Я почувствовал чью-то руку у себя на плече. Весь этот кошмар длился всего лишь десяток секунд.

— Все кончилось, пан капитан, — сказал поручик Завадский. — Въезд в Бастион находится с невидимой со стороны города стороны Шлензы. Весь объем горы защищает нас от результатов произошедшего в паре десятков километров атомного взрыва.

— Так это был… — Слова с трудом исходили из стиснутого ужасом горла.

— А вы что, слыхали когда-либо о землетрясениях силой более 5 баллов в нашем районе Европы? — ответил на это Завадский, помогая мне встать. — Эти варшавские идиоты никогда не верили в то, что мы им высылали. А теперь не будет даже куда высылать отчеты.

Все это произошло более двух лет тому назад. Именно столько времени мы провели во внутренностях святой горы Шлензы, ожидая возможности возврата на поверхность. Что произошло на верху, мы не знали. Одно было известно точно: ожидаемые командованием рапорты и приказы не поступили к нам ни по какому-либо из предусмотренных для кризисной ситуации путей. Сейсмический анализ показал, что в течение нескольких дней после нашего прибытия в Бастион на Земле случилось много чего. Если верить солдатам, обслуживающим специальное оборудование, было отмечено более восьми сотен сотрясений, непосредственной причиной которых, хотя и не обязательно, могли стать ядерные взрывы. Это, в свою очередь, могло означать, что известный нам мир прекратил свое существование, но нам пришлось подождать более двух лет, чтобы убедиться в этом наглядно.

Ровно через семьсот пятьдесят дней наши ученые посчитали, что уровень радиации на поверхности снизился настолько, что можно было произвести разведывательную вылазку, чтобы излучение не угрожало жизни непосредственно. Прежде чем поступил приказ о проведении подобной операции, прошло еще несколько десятков дней. Среди 2300 обитателей Бастиона были выбраны три подопытных кролика. Понятное дело, жребий пал на меня. Вторым участником вылазки был капитан Павел Завадский, бунтовщик из автобуса, с которым мне удалось подружиться — несмотря на усиленные старания майора Савицкого, никаких конкретных обвинений ему так и не выдвинули. Более того, правильность его аналитических выводов привела к тому, что его повысили в должности, после чего он очутился в числе доверенных советников генерала Валдоха, командующего Бастионом.