Фантастика 2009. Выпуск 1 - [44]

Пару мгновений все трое простояли с закрытыми глазами, наслаждаясь моментом и перекидываясь вытащенными со дна памяти воспоминаниями – вкус их первого совместного завтрака, физиономия Флибэти, доедающего пудинг за всю троицу... И как они впервые прыгнули с «тридцать шестой»... Прыжок вниз, на планету, в тяжелых скафандрах со станции на геостационарной орбите – без малого тридцать шесть тысяч километров. И картинки, запомнившиеся им навсегда: распрямляющаяся дуга горизонта, слепящее солнце и тугая перина постепенно уплотняющейся атмосферы – на секунду им показалось, что сейчас падение остановится, и эта перина подбросит их обратно в космос. А у Флиба тогда подломилось крыло, и он чуть не влетел в огромную сосну рядом с Ладогой, но все обошлось – не могло не обойтись...

– Что-то вы расшумелись!

Троица ошарашенно оглянулась – на стойке сидела семилетняя девочка в костюме снежинки. Несколько картонных лучиков погнулось, и девочка деловито их распрямляла. Флибэти сглотнул и виновато прогундосил:

– Прости.

Девочка посмотрела на него укоризненно, потом огляделась и, набрав в грудь побольше воздуха, дунула на сконфуженного Флиба, разом сметая поднос, черепки от кубков, платье Ники и золотую песчаную лужу заодно с наведенным на отель марафетом. Последним растаял, моргнув фитилем, светильник на дальней стене.

– В чем дело, сифу?

Девочка зевнула и потерла глаза кулачком, покрытым мелкими блестками.

– Вы ведь собирались отключаться, не так ли?

– Да, сифу.

Девчонка, видимо, удовлетворенная ответом, вприпрыжку направилась к выходу. У самого порога она замерла, смерив неодобрительным взглядом покалеченную дверь. Рю не удержался от улыбки, глядя как краснеет вконец смущенный Флибэти. Невозможно было без умиления смотреть на огромного детину, которого бесконечно стыдит семилетний ребенок. Девочка тем временем выбежала на улицу, вытащила из кармана неизвестно как помещавшегося там воздушного змея и запустила его в воздух. Услужливо подоспевший ветер подхватил его и поволок вверх, в небо. Наставница с гиканьем побежала за ним вслед.

Флибэти шмыгнул носом.

– Ну что, давайте отыщем номер, за который мы заплатили, и пора бы уже отключаться, в самом деле.

Он бодро пошел по коридору, заглядывая в каждую дверь. Рю услышал за спиной стук и обернулся – его учитель разлегся на единственной уцелевшей полке огромного шкафа и выбивал свою трубку.

– Тоже пришел поторопить?

Старик с юношеской гибкостью спрыгнул на пол и взял реконструктора за руку, словно прощупывал пульс. Рю почувствовал прикосновение его сухих прохладных пальцев – в следующую секунду они погрузились в его запястье и вытащили полупрозрачную молекулу, для наглядности раздутую до размеров среднего воробья. Рю вздохнул. Фенилэтиламин.

– Не помнишь, на что мы спорили?

Старик смотрел вслед Нике, потом повернулся к Рю, подбрасывая молекулу на ладони. Тот пожал плечами.

– Это ничего не значит. Утром я ел шоколад...

– На счет три?

Они сидели на огромной кровати, предусмотрительно стянув с нее полуистлевшее покрывало, покрытое слоем отвалившейся штукатурки. Стоило Рю и Флибу кивнуть, Ника громко крикнула «три», и они отключили свои терминалы. Рю показалось, что на него упал тяжелый пыльный занавес.

Исчезла сеть, восприятие замедлилось, потеряв искусственные нейронные связи. Время, наоборот, пошло быстрее. Погас, как перегоревшая лампочка, человеческий океан, и с ним исчез шепот чужих сознаний. Измененное восприятие цветов сменилось естественной гаммой, словно кто-то стянул с глаз стерео-очки.

Исчезла дорисованная Рю вторая луна, опоясанная кольцами из попугаев, и аляповатый двадцатикилометровый Маяк Двух Капитанов, поставленный им на Монблане еще в детстве. Рю на секунду почувствовал себя замурованным в собственной черепной коробке, бесконечно одиноким, как единственный выживший после кораблекрушения.

– Вы... Вы здесь?

Флиб прочистил горло.

– А куда мы денемся?

Голос у Флиба был нормальным – не ошарашенным и не дрожащим. Он на своей станции проводил в офф-лайне достаточно времени.

– Ника?

– Я здесссь.

Она это почти прошипела, как будто всю неделю питалась одним мороженным и теперь осипла до крайней степени. Рю казалось, что она побледнела, но из-за изменившегося восприятия он не был в этом уверен. Рю вдохнул ее запах, почувствовал ладонью тепло пальцев – сознание затуманилось, и он закрыл глаза, чтобы не так кружилась голова. Раньше все эти сигналы перекрывались потоками данных из сети и он не обращал на них внимания. Теперь же...

Реконструктор заметил, что все это время старался держаться от Ники подальше и, разозлившись на самого себя, подсел к ней вплотную, уткнулся в пахнущие персиком волосы. Хотя, возможно, они пахли апельсином, но проверить было попросту негде.

– А прилетайте-ка вы ко мне, вот что.

Флибэти смотрел на них с нескрываемой жалостью – наверное, они и впрямь заметно побледнели.

– Хоть отключаться будете почаще.

Возможно, Флибэти стал недолюбливать сеть после своего отлета на «Хоррор». С другой стороны, он мог улететь туда, потому что недолюбливал сеть. Сигнал до марсианской орбиты доходил, но был, конечно, никуда не годным, поэтому ни о каком полноценном общении с землянами речи не шло. Всё собирались провесить линию бакенов-ретрансляторов, но проект раз за разом откладывался. Поэтому мета-речь у Флибэти была блеклая и односложная, наполненная вставленными невпопад мыслеобразами, чем сильно напоминала детскую.