Фантастика 1985 - [29]

И они приходили: кандидаты наук и инженеры, студенты и даже школьники. Пришел и Егорыч. Пришел, когда отдел существовал уже полгода, уже определились первые подходы к теме и выяснилось, что на данном этапе главную роль должны сыграть программисты.

Было предложено несколько очень интересных, но и очень сложных моделирующих алгоритмов. Чтобы их реализовать, надо было писать программы. Большие и громоздкие программы.

Мы этим и занимались.

Теоретические идеи на время оказались не в моде. Идей было высказано уже достаточно (по крайней мере, так казалось), и дело упиралось в их реализацию и проверку.

В это время и пришел к нам Егорыч. Нестандартный Егорыч. Уже немолодой — лет под сорок — с внешностью, про которую говорят «интересный мужчина». Трудовую книжку его можно было читать как сказки Шехерезады. Он пришел разговаривать к нам, уже уволившись с прежнего места работы, поэтому трудовая книжка и была при нем. Побеседовать с ним Лебедев поручил мне, и я имел возможность увидеть сей любопытный документ.

Достаточно сказать, что к нам Егорыч пришел из поликлиники, где работал шофером на «скорой помощи», а предпоследняя запись в его трудовой книжке выглядела так: «Ведущий инженер на предприятии по проектированию автоматизированных информационно-поисковых систем».

В работу он включился сразу по-настоящему, без полагающегося любому новому человеку периода проб и ошибок. Программировать? Ну что ж, надо так надо. Егорыч раньше уже занимался этим, но он программировал в кодах машины, а мы все перешли на алгоритмические языки.

Я знал, что люди в его возрасте уже знакомы с азбукой консерватизма и весьма неохотно расстаются с ранее приобретенными навыками работы. Но с Егорычем ничего подобного не произошло. Буквально за неделю он прекрасно освоил Алгэм и Фортран, так что в сомнительных случаях к нему приходили проконсультироваться. В Алгэме он нашел даже несколько «залепов» в трансляторе, о чем и сообщил в организацию, которая предоставила нам этот транслятор.

Словом, начал он как незаурядный, блестящий программист. Но дальше пошло все наоборот. С каждой неделей Егорыч становился все более особняком в нашем коллективе. Высказывал сомнения в тех идеях, которые мы с таким пылом старались реализовать, раздражался, когда ему возражали, опаздывал, а то и вовсе не являлся на работу. В коллективе его авторитет стоял очень высоко. При всем том, что он явно ударился в какую-то теоретическую меланхолию, его вклад в работу был немал. А это чувствуется всеми безошибочно.

Неделю назад Егорыч зашел вдруг ко мне и сообщил, что уезжает в командировку на юг, к морю. До сих пор никто из нашего отдела вообще ни в какие командировки не ездил: работа сугубо теоретическая, да к тому же совершенно новая — ни мы никому ничем не обязаны, ни нам никто. А тут вдруг командировка, да еще на юг, и в командировочном удостоверении стоит название крохотного приморского городка, в котором нет и быть не может никаких научно-исследовательских учреждений.

Однако Егорыч пришел ко мне явно не для того, чтобы что-то объяснять. Он пришел проститься и сообщить, что уезжает на три дня. Все бумаги у него были уже подписаны, хотя как удалось ему убедить Лебедева, а Лебедеву — центральную бухгалтерию в целесообразности такой поездки, так и осталось для меня загадкой.

Но вот прошло три дня, и четыре, и пять, а Егорыч на работе не появлялся. Позвонили ему домой, соседи ответили, что он не приезжал. Подождали еще пару дней. Запахло увольнением за прогулы или несчастным случаем. Я зашел к Лебедеву и выяснил, что речь может идти скорее о первом. Егорыч, когда выбивал командировку, говорил, оказывается, что ему нужны не три дня, а неделя-другая. Петр Михайлович резонно ему ответил, что и трехдневную поездку к морю провести через центральную бухгалтерию весьма трудно, так как договорных денег отдел не имеет, а тематика работ такие командировки не предусматривает.

Егорыч ничего толком Лебедеву не объяснил, но пообещал, что получит интересные результаты, которые якобы могут привести к пересмотру всех перспектив наших работ.

Лебедев посчитал это очередной экстравагантностью Егорыча, но решил проверить, что из всего этого выйдет. И вот выходило, что надо было «принимать меры».

Петр Михайлович предложил мне смотаться в городок, куда укатил Егорыч, и, разобравшись в ситуации на месте, привезти, как он выразился, «сумрачного кибернетика» в Москву.

Городок был совсем небольшой, я обошел его весь за два часа, но как найти в нем человека? Даже если это такой заметный человек, как Егорыч.

Неровный, очень неровный человек Александр Егорович Войкин. Женщин вокруг него я что-то не замечал, никаких особых увлечений у него нет, но вечером предпочитает пойти не в библиотеку, а на стадион — футбол посмотреть. И в то же время обладает удивительно богатым набором профессиональных навыков и теоретических знаний. Как говорится, откуда что берется.

Он очень сильный, уверенный, себе цену знает. Но одновременно простой, открытый, без всякого снобизма и вошедшей нынче в моду «гениальной рассеянности». Хороший человек Егорыч. Можно про него, правда, сказать, что вот, мол, человек — сам по себе. Но это его и единственный, пожалуй, недостаток.