Фантастика 1985 - [14]

— Что ж тут плохого, если красивая молодая женщина поджидает вас? Вы еще хоть куда! Через две свадьбы перешагнете.

— И все-таки… Как она узнала, что иду к ней?

— А женская догадка? Разве не мудрый человек сказал, что женская догадка сильней мужской уверенности? Как видите, его слова звучат правдиво.

— Прямо-таки пророчески! — всплеснул руками Стариков в растерянности. — Занятная девица. Соловьями увлечена… Прихоть? Зачем ей разыгрывать со мной, седым человеком, эту комедию? Признайтесь: она ваша давняя знакомая? И не морочьте голову. Именно ваша знакомая. В таком случае зачем ее привязывать к ампулкам? Не стремитесь же вы продемонстрировать сеанс иллюзий?…

— Хотите, скажу честно?

— Извольте, буду признателен.

— Эту молодую особу я встретил при странных обстоятельствах. Еще в-Москве. И вот увидел второй раз, но уже на встрече с вами. Во Владивостоке! И что любопытно, — говорил Ельчанинов, явно недоумевая, — нашла меня, когда я принял три ампулки. То есть, как в случае с вами…

— Занятно, — погрустнел Стариков. — Впрочем, она оправдала ваши надежды. Но одного совпадения для убежденного вывода мало. Что-то еще есть… Еще какой-то штрих позволял вам утверждать, что именно все случится так, как вы предсказывали.

Ельчанинов на минуту задумался: говорить или не говорить?

Ведь о загадочной девице знает и еще один человек: техник, который преподнес Ельчанинову злополучные ампулки. Решил не объяснять:

— Никакого сокровенного штриха нет.

— Значит, разыграли старика, дорогой сосед, — заключил Стариков и добавил: — Один — ноль в вашу пользу, коллега. Опыт удался. Блондинка послушна вашим капризам.

— Извините. Неужели обиделись? В итоге ничего худого не случилось. Побеседовали с красивой женщиной. Не станете же отрицать: таких женщин нам очень не хватает. Пришла и ушла. Стоит ли печалиться?!

— Верно, не стоит. Все-таки, когда проявите пленку, подарите один снимок. Просто так. На память о курьезах. Занятно буду выглядеть!..

Ельчанинов в тот же день сдал пленку в фотомастерскую.

Поторопил, чтобы успели проявить до его отлета. Командировка кончалась.

И вот она проявленная, в руках Ельчанинова.

С нетерпением сел у настольного просмотрового фонаря с объективом. Тут же, в мастерской. Быстро нашел нужные кадры. Скользнул взглядом по одному, другому… и вытер пот со лба.

Что это значит? На каждом кадре только Стариков. И больше никого… Как же так? А где женщина? Ведь он фотографировал их вдвоем! И у парапета, где она повязывала косынку на шею, и на лавочке, когда учила Старикова соловьиному пению. Все кадры отличного качества. Выдержка, ракурс, композиция.

Не зря же старался! Куда девалась блондинка? Почему ее нет даже в тех кадрах, где должна быть на переднем плане? Вот и кадры построены так, что каждый рассчитан на ее присутствие.

И все же ее нет. Как ветром выдуло…

Не доверяя собственным глазам, Ельчаиинов отпечатал отснятое. А вдруг блондинка объявится на карточках! И снова на них был только Стариков. Во всех позах, которые показались Ельчанинову наиболее впечатляющими. Вот Стариков ведет под руку молодую женщину, но поскольку она отсутствовала, то Стариков шел через дорогу, держа правую полусогнутую руку слегка перед собой, как бы прося у встречных подаяния. Вот он раздирает пальцами рот, стремясь изобразить соловьиную вертушку. Конечно, так он мог поступить только по совету блондинки. Вот, вот, вот. Стариков оживлен, взволнован. Он неестественно выбрасывает руки, изображая какое-то незримое действие. Ельчанинов знает, что руки Старикова в то время не были пустыми, в них была книга по истории искусства. Даже на тех кадрах, на которых снимал блондинку крупным планом, она исчезла, но зато и здесь прорисовался Стариков. А его не должно быть, потому что он стоял позади нее. И здесь Стариков был прорисован до мельчайших деталей. Виделся целиком…

— Поразительно! — так и ахнул Стариков, когда Ельчанинов развернул перед ним отпечатанные снимки. — Куда же она девалась? Это, знаете, просто непостижимо!

Долго сидели молча.

На столе были разбросаны снимки.

— Получается, что ее в то время как бы и не было… — наконец сказал Ельчанинов.

— Получается, черт знает что получается! — вспылил Стариков, почувствовав себя глубоко оскорбленным поведением молодой женщины. — Какой-то оптический обман, а не женщина!

— Вот об этом я не подумал, — отозвался Ельчанинов. — Наверно, так и есть: что-то беспредметное, которое не оставляет даже следов на пленке, двигалось и говорило под видом женщины. Любой луч, любая тень оставляют следы. А тут… Нет, я не понимаю…

— Тут кроется нечто чудовищное! — опять воскликнул Стариков.

— Конечно, это жестоко, но я хотел убедиться в своих предположениях, — наконец решил признаться Ельчанинов. — С данной особой встречался не только я, но и один мой близкий товарищ. Мы обнаружили, что она является после того, как примешь три ампулки. Надо было подтвердить наблюдения проверкой. И вот я рискнул предложить ампулки вам. Совсем не надеялся, что может объявиться за тридевять земель от Москвы. Но вы сами убедились: она пришла к вам, беседовала с вами. И все о том же: о соловьях. И голос ваш записала, как и наши голоса. Зачем это ей?…