Фантастика 1968 - [18]

После этого Галактионыч несколько дней ходил задумчивым, и мы все гадали, что это такое с ним происходит, а потом он как-то взял и сказал нам посреди урока физики, словно бы ни с того ни с сего:

— Большинство из вас хотят стать учеными. А как вы себе представляете труд ученого?

Сначала в классе стало тихо.

— Ну, делать открытия, — первым ответил Кувшинников, — сидеть в лаборатории, где много приборов, и ставить эксперименты.

— По сути, это верно, — солидно дополнил его Андрюша Григорьев, будущий автор дополнения к учебнику физики по разделу «Оптика». — Но не просто ставить эксперименты — думать, вести направленный поиск.

— Встречаться с журналистами, — сказала Катя Кадышева, вдумчивая и рассудительная, очень справедливая, будущий химик.

— И писать толстые научные книги, — подвел итог Толик.

Галактионыч призадумался. Он стоял на своей кафедре, заложив руки за спину и глядя на нас, как мне показалось тогда, чуточку растерянно. Фигура его в синем лабораторном халате четко рисовалась на фоне нашей классной доски, на которой светились интегралы и чертежи.

— Сто лет назад, — заговорил Галактионыч, — шестиклассники проходили то, что теперь знают еще до школы. А вы сейчас учите то, что сам я в свое время узнал только в институте. Сказывается уровень развития науки и техники. Вам сейчас по плечу задачи, которыми в двадцатом веке занимались конструкторы и инженеры — люди взрослые. Вы можете делать такое — скажи это кому-нибудь сто лет назад, никто бы не поверил. И все-таки при всем этом вы еще остаетесь детьми, для которых мир взрослых — за семью морями. Сложные технические понятия вам доступны уже сейчас, а вот простые, человеческие, вы еще только откроете для себя. Такое уж у нас время! Вы даже не знаете толком, что это значит быть ученым. И все-таки большая часть из вас выбрала именно этот путь. Тогда давайте начнем учиться быть учеными прямо сейчас.

Он остановился и сделал паузу.

— Почему бы нам не открыть в классе свою Академию Наук? Будем собираться раза два в неделю и в пределах уже пройденного заниматься тем, что вас интересует. Кому-то захочется доказать новую теорему — пожалуйста, буду только рад. Кто-то усомнится в справедливости описанного в учебнике закона — пожалуйста, открывайте новый. Пусть каждый изберет себе по душе отрасль науки, ведет направленный поиск.

Здесь Галактионыч едва заметно загадочно усмехнулся и сделал новую паузу.

— А если кто-то из вас и в самом деле пойдет по избранному пути, в этой нашей Академии вы сделаете первые шаги.

В классе произошло движение, То, что предложил нам Галактионыч, было настолько неожиданным, что сейчас мы оценивали его слова сразу всеми органами чувств, еще не зная, как на них отвечать.

— А президентом кого? — спросил Алеша. — Если Андрюшку… Он зубрит целыми днями и потом задается, что отличник. И даже в футбол не играет…

Галактионыч взглянул на него очень строго.

— Президентом будет тот, кого вы сочтете самым достойным, — сказал он жестко. — И если достойным вы считаете Григорьева, командовать вами будет он.

Леха замолчал и сидел до конца урока насупившись.

— Ну, так как? — спросил Галактионыч уже весело. — Будем академиками? Будем учиться быть учеными?

И не было больше урока. Был поток наших самых разных вопросов и мудрых ответов Галактионыча, потому что идея захватила всех.

И только две девочки-актрисы и мальчик, решивший посвятить свою жизнь фантастическим романам, чувствовали себя не совсем в своей тарелке.

— А что же нам? — спросил, наконец, будущий фантаст Володя Трубицын.

Галактионыч развел руками.

— Раз нет тяги к науке… Впрочем, на заседания Академии Наук было бы полезно ходить и тебе. Ведь фантастика должна быть научной.

Проголосовали. Президентом большинством голосов был избран очень немногословный и сдержанный не по летам Саша Чиликин.

4

Президент удовлетворял всем требованиям, какие только могла ему предъявить наша требовательность, — зазнайкой он не был, всегда делал то, что обещал. Было у него еще одно чрезвычайно редкое качество, снискавшее ему уважение не только среди нашего класса, но и всей школы: способность сохранять хладнокровие в самые острые моменты наших частых футбольных схваток. Президент ни с кем никогда не спорил. И его подчеркнутая невозмутимость смущала, как правило, разгорячившихся противников куда сильнее, чем если бы он принимался спорить с ними до хрипоты. И с ним соглашались…

Вскоре состоялось первое заседание Академии, на нем каждый выбрал себе научную тему и получил полный простор для работы над ней. Тогда в составе Академии было тринадцать человек. Но уже на второе заседание пришли и те две девочки, что собирались стать актрисами.

— Искусство требует жертв, — несколько торжественно сказала в объяснение одна из них. — Я принесла в жертву само искусство. Теперь хочу быть биологом.

Вторая сменила будущее столь же окончательно и бесповоротно: Леночка Голубкова решила стать историком.

Поворот по часовой стрелке — я чувствую, как на меня опускается что-то легкое, почти невесомое, становится радостнее, и радостнее видится все, что меня окружает. А если повернуть ручку еще дальше, радость заполняет меня целиком.