– Бабушка Шаня, не злите его! – пискнула из своего угла Маша. – Он же действительно убьёт!
Старушка улыбнулась испуганной девушке:
– Ну, вообще-то Шаня это просторечие. Моё настоящее имя по паспорту Шаан Ван Хельсинг, я из брабантской ветви дома Ван Хельсингов. За это имя в 30-е годы мне пришлось хлебнуть лиха.
Одуревшей от страха Маше странное имя ничего не напомнило. Но Петя почему-то побледнел и весь подобрался, как хищник перед прыжком.
– Ах, вот оно как, – он снова слегка расслабился, – ну, осиновые колья и чеснок я поблизости не наблюдаю. Кстати, от солнечного света прекрасно помогает местный самогон в дозировке 50 миллилитров на 30 миллилитров бальзама Биттнера. Заодно решается проблема с зеркалами. Петя гадко захихикал:
– И что у тебя в арсенале, старуха? Попытаешься задушить меня своими артритными ручонками?
Дальнейшее происходило очень быстро. Баба Шаня, она же Шаан Ван Хельсинг, выхватила старую грелку, сорвала с неё затычку и плеснула в студента Петю водичкой. Петя задымился и исчез. Старушка спокойно закрутила затычку.
– Ну вот, моя миссия в этом городе окончена!
Маша в ужасе вжалась в стену, когда её спасительница стала приближаться к ней с этим страшным в своей обыденности оружием.
– Да не бойся, ты, чудачка, – баба Шаня погладила Машу по голове, – я всегда ношу в грелке святую воду из нашей церкви. Теперь сама видишь, она действительно помогает!
– Приехала вот! – толстая тётка в спортивном костюме ввалилась в прихожую, волоча за собой гигантский чемодан на колёсиках.
– Но вы не тётя Маня! – близоруко прищурился доктор Чухин.
– Маня Петрова я, не признал? – тётка прислонила чемодан к стене и нахмурилась. – Практику в Обалакове помнишь?
– А, та Маня, а я из-за двери голос не разобрал, думал, опять родня. Замучили! – Александр Витальевич уставился на мощную фигуру, обтянутую чёрным трико. – Ведь ты ж худенькая была!
– Так почитай десять лет прошло, – укоризненно заметила Маня, – люди меняются.
Доктор поморщился и, поколебавшись, пригласил нежданную гостью на кухню. Он с горечью подумал, что выспаться после ночного дежурства теперь не удастся. Чёрт принёс эту Маню, кто ж мог подумать, что она припрётся спустя столько лет. И нашла же адрес!
– Чем занимаешься? – поинтересовался он, разливая чай и прикидывая, как скоро удастся выпроводить толстуху.
– Белых мышей развожу, – сказала Маня хмуро, – на опыты. Помнишь, ты эксперименты проводил, по рублю их покупал? Думала, разбогатею.
– Да ну эти эксперименты, – махнул рукой Чухин, – бросил я всё, устроился в частную клинику, жить как-то надо.
Маня нахмурилась ещё больше.
– Так не купишь? Мне деньги позарез нужны!
– Манечка, попробуй сдавать их в зоомагазин! – посоветовал доктор.
– Какие у нас в деревне магазины! – буркнула Маня. – На бензин больше потрачу в город возить. Машину опять же гонять.
– Так на рейсовом автобусе всего час, кажется, – вспомнил Александр Витальевич.
– Они любят на переднем сиденье и ещё окно открывают, чтоб с ветерком, – пожаловалась Маня. – В автобус никак нельзя – кусаются.
Доктор искоса взглянул на бывшую любовь. Да уж, шутить она никогда не умела.
– Ничем помочь не могу, – вздохнул Чухин и отставил чашку, – не по адресу ты!
– Когда кому что надо, так адрес не твой, – фыркнула Маня, – совсем не изменился. Хоть бы приехал сына навестить, ан нет, рылом мы не вышли!
Доктор заёрзал на месте. В прихожей вдруг что-то упало, раздался скрип, треск и какое-то шлёпанье и цоканье. В дверь кухни просунулась невероятное существо ростом с немецкую овчарку. Чухин с трудом признал в ней огромную белую мышь.
– Ты свои пузырьки оставил, а я их в дело пустила, зачем добру пропадать, – с вызовом сказала Маня, – укольчики делала. Как-никак медтехникум за плечами. Ветеринар наш сказал, что это побочный эффект!
Мышища тем временем приблизилась, встала на задние конечности и требовательно вытянула переднюю лапу с нежно-розовыми пальцами, на которых неприятно загибались острые когти. Её пасть приоткрылась в мерзкой ухмылке, обнажив острые зубы. Красные глаза вспыхнули и отразились в мозгу доктора аварийными сигналами.
– Алименты просит, – вздохнула Маня, – любит нашего сыночка, сил нет. Животное, а понимает.
Когда Маня, затолкав купюры в бюстгальтер и с трудом запихнув в чемодан недовольно ворчащее чудовище, удалилась из жизни доктора, Чухин полез в бар, дрожащими руками нашарил бутылку и плеснул себе полстакана виски.
Спустя пару часов в дверь снова позвонили. Доктор нервно вздрогнул. Но, очевидно, выпитое залпом спиртное продолжало действовать. Александр Витальевич решительно направился в прихожую и загремел замками.
– Салям, Искандер! – робко прошелестело с лестницы.
– Вы кто? – заморгал Чухин, пытаясь разглядеть нового посетителя, вернее, посетительницу. Маленькая фигурка, с ног до головы закутанная в чёрное, шагнула на порог, на доктора скорбно уставились большие миндалевидные глаза.
– Привет тебе из Сарак-тепе! – глухо донеслось из прикрытого материей рта. – Помнишь, на практике…
Доктор напряг память: огромные звёзды, глинобитные дома, равнодушные овцы, важно вышагивающие по скудной земле верблюды. Да, была там какая-то девушка с длинными чёрными косами.
