Фантастический бестиарий - [14]

Среди множества арабских сказок, собранных в «1001 ночи», самые чудесные посвящены путешествиям Синдбада — морехода. Этот славный герой, рыцарь наживы, человек без страха и упрека, подвиги которого порой весьма сомнительны с точки зрения этики, известен нашему читателю в кастрированном виде. Дело в том, что обычно издаются облегченные варианты путешествий для детей. В них Синдбад не убивает беззащитных вдов, чтобы отобрать у них кусок хлеба, как случалось с ним в пещере во время четвертого путешествия, и мы не встречаем в них откровений Синдбада вроде: «Взял я большой камень, лежавший между деревьями, и, подойдя к старику (гадкий старик, помнится, забрался ему на шею и заставил себя но острову таскать), ударил его по голове, когда он спал, и кровь его смещалась с его мясом, и он был убит (да не будет над ним милость Аллаха!)». Приведенные эпизоды свидетельствуют о том, что Шехерезада на самом деле рассказывала сказки своему повелителю, а не его детям.

Так вот, в самом первом путешествии Синдбад столкнулся в дальних морях с гигантской рыбой. Сам он об этом вспоминал так: «Мы достигли одного острова, подобного саду из райских садов, и хозяин корабля пристал к этому острову, и бросил якоря, и спустил сходки, и все, кто был на корабле, сошли на этот остров…

Они сделали себе жаровни и зажгли на них огонь, и занялись разными делами, и некоторые из них стряпали, другие стирали, а третьи гуляли, и я был среди тех, кто гулял по острову. И путники собрались и стали есть, пить, веселиться и играть, и когда мы проводили так время, вдруг хозяин корабля встал на край палубы и закричал во весь голос: «О мирные путники, поспешите подняться на корабль и поторопитесь взойти на него! Оставьте ваши вещи и бегите, спасая душу! Убегайте, пока вы целы и не погибли! Остров, на котором вы находитесь, это — большая рыба, которая погрузилась в море, и нанесло на нее песку, и стала она, как остров, и деревья растут на ней с давних времен. А когда вы зажгли на ней огонь, она почувствовала жар и зашевелилась, и она сейчас опустится с вами в море, и вы все потонете. Ищите же спасения вашей души прежде гибели!»

Путники побросали кастрюли и жаровни и помчались к кораблю.

И некоторые из них достигли корабля, а некоторые не достигли, и остров зашевелился и опустился на дно моря со всем, что на нем было, и сомкнулось над ним ревущее море, где бились волны. А я был среди тех, что задержались на острове, и погрузился в море вместе со всеми, но Аллах спас меня и послал мне большое деревянное корыто, из тех, в которых люди стирали».

Из сказки о Синдбаде — мореходе мы никаких практически сведений о гигантской рыбе почерпнуть не можем, кроме того, что она вымышленная. Потому что настоящие рыбы не могут оставаться неподвижными до тех пор, пока у них на спине не вырастут большие деревья. Но откуда она взялась, почему неподвижна, чем питается — этого арабские сказочники не сообщают.

Пожалуй, мы так и остались бы в неведении о гигантской рыбе, если бы через много столетий к ее судьбе не обратился русский писатель Петр Ершов в своей знаменитой сказке «Конек — горбунок».

Я не знаю, был ли знаком Ершов с приключениями Синдбада — морехода, или с арабской версией был знаком какой — то его безвестный русский предшественник, услышавший в турецкой неволе или в самаркандском караван — сарае о том, как Синдбад — мореход спасался с лжеострова в корыте. В любом случае грандиозная рыба не характерна для русского фольклора, так как мы народ не морской, а в речке или даже в озере рыбе приходится считаться с недалекими берегами. Иное дело арабские купцы и мореходы — в Индийском океане они видели китов и кашалотов.

От констатации факта Ершов перешел к его осмыслению: «Что же это за рыба такая, что позволяет на себе расти деревьям?»

И, как художник, он пошел еще дальше и даже поселил на этом живом острове постоянное население:

Все бока его изрыты,

Частоколы в ребра вбиты,

На хвосте сыр — бор шумит,

На спине село стоит.

Мужички на губе пашут,

Между глаз мальчишки пляшут,

А в дубраве меж усов

Ищут девушки грибов.

Однако вскоре обнаруживается, что странное состояние рыбы — кита — не случайность. Это, как сообщает коньку — горбунку Месяц, наказание, которому подвергло кита Солнце за то, что тот, оказывается,

…без Божьего веленья

Проглотил среди морей

Три десятка кораблей.

Если даст он им свободу,

Снимет Бог с него невзгоду,

Вмиг все раны заживит,

Долгим веком наградит.

Из этого следует, что мы имеем дело не с китом — полосатиком и даже не с гренландским китом или финвалом, а с кашалотом, потому что иные киты не приспособлены глотать крупные предметы.

Второе: чудо — юдо явно имеет нечто общее с классическим библейским китом из Книги пророка Ионы. Тот уклонился от выполнения Господнего поручения проповедовать в Ниневии ее скорую гибель и устроился на корабль, который тут же попал в бурю. Ничто не могло спасти обреченное судно, никакие молитвы и жертвы не помогали. И тогда — то корабельщики догадались, что виной тому — низкий моральный уровень Ионы. И, в согласии с пророком, кинули его за борт, и тогда «утихло море от ярости своей». Тогда, как я понимаю, не желавший, чтобы Иона утонул, Господь велел киту проглотить пророка. Кит послушно поспешил к месту падения Ионы в море, проглотил его, и тот провел в ките без всякого вреда для себя трое суток и молился Господу из чрева кита, за что, по прошествии срока, был извергнут китом на сушу. Мне представляется что, описывая чудо — юдо, Ершов имел в виду информацию об обоих известных китах прошлого и дополнил ее яркими штрихами, придающими чудо — юдо рыбе — киту индивидуальност