Фантастические изобретения - [51]

Еще через полгода Плэтт и Стэплз вытащили из ванны арктотерия — громадного медведя из калифорнийского плейстоцена. Эти полгода были самыми насыщенными в жизни Стэплза, которому приходилось разрываться между приготовлением растворов и подготовкой к оживлению других ископаемых. Были у него и неудачи — то не хватало важных частей скелета, то органики в окружающей породе, то неизвестно чего. По этим-то неизвестным причинам его и постигла неудача с медведем. Он выглядел совершенно нормальным, но оживать отказывался. Впоследствии Стэплз сознался, что, глядя на тушу медведя, он больше опасался удачи, нежели провала. Позднее чучело этого медведя украсило Музей естествознания в Нью-Йорке.

Оживлять волка оказалось довольно легким делом, потому что он был сравнительно невелик и вымер не так уж давно. Затем работа пошла в двух направлениях — в глубь веков и в сторону увеличения размеров животных. Плэтт раздобыл ископаемые из миоцена Небраски. Им удалось оживить Stenomylas hitchcocki, маленького первобытного верблюда. В поисках более эффектного пациента они принялись за работу над новым видом трилофодона, самого маленького и раннего из предков слона, найденных в Америке. Очевидно, он был первым из хоботных, пришедших туда из Азии. Эта работа была радостью и гордостью Плэтта. Животное оказалось самкой, похожей на большого мохнатого тапира с выступающими челюстями и четырьмя бивнями.

После неудач с арктотерием им удалось добиться успеха в оживлении собакомедведя. Когда Стэплз увидел, что получилось, он почувствовал, как у него пересохло в горле. Чудище силуэтом напоминало полярного медведя, но было крупнее, чем самый крупный из медведей. Большие уши делали его похожим на волка, к тому же у него был длинный пушистый хвост. Собакомедведь весил почти тонну и никого не любил. Плэтт был в восторге.

— Теперь бы раздобыть креодонта из азиатского олигоцена. У него череп больше метра длиной!

— Да? — сказал Стэплз, все еще разглядывая собакомедведя. — Как вам заблагорассудится. Я без него обойдусь. Мне вполне достаточно этой твари.

Они наняли старого циркового служителя Элиаса, чтобы он помог управляться с растущим зоопарком. Для зверей они соорудили бетонный загон с клетками вдоль одной из стен. Клетки казались вполне надежными до тех пор, пока однажды вечером Стэплз не услышал шума и не пошел выяснить, в чем дело. Обнаружилось, что прутья клетки собакомедведя вырваны из бетонного основания, а зверя и след простыл. Стэплза посетило жуткое видение — будто собакомедведь бродит по окрестностям и пожирает все, что попадается на зуб.

К счастью, зверь ушел недалеко. Он оказался тут же, за углом, перед клеткой с верблюдом, стоял и раздумывал, как бы в нее забраться. Через несколько секунд он вернулся и посмотрел на Стэплза. Геолог мог бы поклясться, что в его выразительных желтых глазах можно было прочесть: "Ага, вот и обед пришел". С рычанием, подобным далеким раскатам грома, собакомедведь бросился к Стэплзу.

Стэплз знал, что зверь будет кружить вокруг него, пока не выберет момента для прыжка, но он не мог придумать ничего лучшего, кроме как залезть по прутьям в клетку к трилофодону. При нормальных обстоятельствах ему бы ни за что не вскарабкаться по железным прутьям, однако на этот раз Стэплз взлетел вверх за две секунды.

Но оставаться наверху было нельзя. В любой момент собакомедведь мог встать на задние лапы и стащить его вниз. С другой стороны, и в самой клетке было не слишком-то уютно. «Маленькая» мастодонтиха двухметрового роста и весом чуть больше тонны совершенно свихнулась от страха. Она носилась по клетке и визжала как недорезанный поросенок. Нет ничего удивительного в том, что слон испугался собаки, если учесть, что собака эта ростом не меньше слона.

Как только собакомедведь бросился на Стэплза, тот прыгнул прямо на спину слонихе. Он совершенно не ощущал себя киногероем, который прыгает с балкона в седло своего верного скакуна. Он был до смерти перепуган. Вцепившись мертвой хваткой в длинную шерсть на загривке слонихи, он держался из последних сил, потому что понимал: стоит ему слететь на землю, и слониха сделает из него котлету.

Стэплз услышал выстрел из ружья, затем еще выстрелы и увидел в клубах дыма Джила Плэтта, палящего из лаборатории. Собакомедведь со страшным рыком прыгнул к двери выяснить, кто его беспокоит. Стэплз был слишком занят, чтобы внимательно следить за развитием событий, но успел заметить, что собакомедведь бегает вокруг лаборатории, пытаясь забраться в окна, которые были малы для него. Наконец он принялся рыть подкоп под лабораторию. Все это время Плэтт высовывался из окон, стрелял и вновь прятался. Стэплз отметил, что в собакомедведя попало немало пуль, но он был так живуч, что его нужно было бы буквально изрешетить пулями, чтобы он сдался.

Собакомедведь рыл весьма успешно. Он выбрасывал землю, будто транспортер. Стэплз вспомнил, что в лаборатории тонкий дощатый пол, который зверю будет нетрудно разрушить. Требовался крупнокалиберный пулемет. Но пулемета у них не было.

Прежде чем зверь забрался в лабораторию, Плэтт умудрился залезть на крышу и бросить в него динамитную шашку. Это решило поединок в пользу палеонтолога. Едва Стэплз успокоил свою слониху, как взрыв снова перепугал ее. Дальнейшее зависело от того, кто первый свалится с ног от усталости. В последний момент геолог победил.