Фантастическая сага. Сломанный меч - [128]
— Она отправится вместе со мной, хотя я, конечно, попытаюсь убедить ее укрыться где-нибудь в безопасном месте, — Скафлок улыбнулся, счастливый и гордый сознанием того, что на любовь его отвечают взаимностью. В неярких лучах восходящего уже зимнего солнца волосы его сверкали чеканным золотистым блеском. — Мы ведь неразлучны.
— Конечно, конечно. Но у кого собираешься ты узнать, как найти того великана?
Радостная улыбка сбежала со скафлокова лица.
— Я знаю, что этого лучше не делать, но выбора у меня особого нет. Видать, придется разбудить какого-нибудь мертвеца. Мертвым многое ведомо, Имрик же научил меня чарам, что заставляют их говорить.
— На такое идут разве от отчаяния. Не любят мертвые, чтобы нарушали их вековечный сон, страшную месть обрушивают они на головы обидчиков. Ужели готов ты вызвать на себя мщение призрака?
— Придется попробовать. Думаю, у меня достанет магического знания, чтобы не дать разгневанному мертвецу свершить свою месть.
— А что если удар будет нанесен не прямо тебе? — Лиа помолчала немного, прежде чем продолжить лукавую свою речь. — Простенькая месть в любом случае была бы не так ужасна, и потому не так сладостна для мстителя, как та, что затронула бы… Фриду, например.
Увидев, как страшно побелело при этих ее словах скафлоково лицо, особенно губы, Лиа и сама вдруг побледнела.
— Неужели она так тебе дорога? — прошептала она.
— Дорога. Безмерно, бесконечно, — хрипло ответил он. — Ты права, Лиа. Нельзя мне пойти на это. Пусть лучше Альфхейм погибнет, чем… — он замолчал, не в силах произнести страшные слова эти.
— Погоди-ка! Я могу подсказать тебе выход из положения. Но прежде ты должен ответить мне на один вопрос.
— Скорее, Лиа! Время не ждет!
— Один только маленький вопрос. Если Фрида тебя оставит… (Нет-нет, не трудись убеждать меня, что этого никогда не случится.) Скажи просто, что ты будешь делать, если она тебя все же оставит?
— Не знаю, я и помыслить об этом не могу.
— А все же? Может, ты, выиграв войну, вернешься сюда, заживешь опять как эльф?
— Наверное. Не знаю. Скорее, Лиа!
Она улыбнулась своей кошачьей улыбкой, устремив на Скафлока странный какой-то взгляд, мечтательный что ли.
— Я просто хотела сказать, что вместо того, чтобы поднимать из могилы первого попавшегося мертвеца, тебе следует обратиться к тем из мертвых, которые рады будут тебе помочь, поскольку ты явишься орудием их собственной мести. Валгард сгубил всю семью Фриды. К ее-то погибшим родичам тебе и следует обратиться.
С минуту Скафлок стоял молча, осмысливая сказанное ею. Потом он бросил на снег сверток с мечом, привлек к себе Лиа и горячо ее поцеловал. У нее от того поцелуя голова пошла кругом, он же торопливо подхватил свою драгоценную ношу и ринулся сквозь отворенные ворота к лесу.
Лиа долго глядела ему вслед, невольно дотронувшись пальцами до трепещущих губ своих. Если догадка ее верна, и это тот самый меч, должно случиться то же, что в прошлый раз, в стародавние времена. Она рассмеялась.
Валгарду, конечно же, стало известно, что в замке видели его двойника. Возлюбленная его, жалкая, дрожащая, с каким-то затуманенным взором, поведала ему, что во сне на нее наслали чары и она сама не помнит, что делала. Однако на снегу виднелись следы. А тролльи гончие умеют идти по следу.
На закате князь со многими воинами верхами отправились в погоню.
Фрида стояла в лесной чаще, глядя сквозь освещенные призрачным светом луны деревья в сторону далекого, не видимого за ними Эльфхолма.
Прошло уже больше суток с тех пор, как началось это ее томительное бдение на страшном морозе, и она промерзла до костей. Холод давно уже не был просто чувством, но стал частью самого ее существа. Поначалу она пыталась согреться в шатре, подле лошадей. Но эльфийские кони имели прохладную плоть. А дома лошади были теплые и пахли так чудесно. Как ни странно, именно воспоминания об ормовых конях заставили ее вновь ощутить всю меру своего одиночества. Казалось, она — единственное живое существо в безмолвном, запорошенном снегом, залитом лунным светом мире.
Плакать она не решалась. — Где ты, Скафлок? Жив ли ты еще?.
Поднялся ветер, и по небу понеслись густые темные тучи. Они были похожи на черных драконов, проглатывавших перепуганную луну, а потом, на какие-то мгновения, извергавших ее из своего чрева. Ветер, завывая, поднял поземку, кидая Фриде в замерзшее лицо целые пригоршни снега. В его пении девушке слышались слова: «Ату ее, ату!»
Потом в отдалении, как будто подхватив этот дикий напев, взревели тролльи рога. Фрида застыла от ужаса, пронзившего ее сердце подобно кинжалу. Тролли охотятся! А за кем, и гадать не надо…
Вскоре стал слышен и лай гончих. Он звучал все ближе и ближе. Свора здоровенных черных, с горящими, как уголья, красными глазами псов мчалась прямо к тому месту, где укрылась Фрида. Скафлок, милый! Едва сознавая, что делает, не слыша даже собственных рыданий, Фрида пошла, проваливаясь ногами в глубокий снег, навстречу вражеской охоте. Скафлок!
В наступившей кромешной темноте она наткнулась на ствол какого-то дерева. Она принялась остервенело бить его кулаками:
— Уйди с дороги, мерзость ты эдакая! Скафлоку нужна моя помощь!
