— Тогда покажи его мне. И где-то через полчаса приведи обвиняемую.
На губах Конрада играла нехорошая ухмылка, но в глубине души он был несколько ошарашен развитием ситуации. И оставалось надеяться, что старая добрая пытка вернет все на свои места.
* * *
Конрад хорошо знал, что первое впечатление важнее всего, поэтому решил подойти к делу с размахом и вкусом. Винный погреб вполне удовлетворял его требованиям. Он был достаточно мрачным и просторным, чтобы создать требуемую атмосферу, а несколько найденных по углам цепей и веревок, развешенных тут и там с известным артистизмом, придали помещению достаточно суровый вид. А дальше настало время набора, возимого инквизитором с собой…
Не сказать чтобы набор внушал трепет размерами. В данном конкретном случае роль играла форма и конструкция всевозможных инструментов. Последние и заняли свои места на паре столиков, аккуратно составленных в центре погреба.
Пару лет назад один только вид подобных пыточных приспособлений заставил потерять спесь одного очень буйного барона. А уж когда Конрад вздумал взять одно из них в руки, допрашиваемый тут же наложил в штаны и поспешил сознаться во всех грехах. И надо заметить, что инструменты выглядели действительно пугающими, но при всем своем угрожающем виде оказались бы абсолютно бесполезны на практике. Устройства были конфискованы у одного сошедшего с ума кузнеца, который сам толком не смог понять, что же именно он создал. Но Конраду очень понравился их внешний вид, поэтому коллекцию он всегда возил с собой.
Впрочем, были в его наборе и вполне практичные вещи. Жаровня с парой щипцов; набор кандалов, позволявший фиксировать допрашиваемых в разных позах; гвозди, иголки, пара плеток — и еще немало милых и весьма полезных вещей. Разложив все эти предметы в специальном порядке, инквизитор удовлетворенно кивнул, после чего направился к двери.
За ней его ждал напуганный и растрепанный слуга трактирщика, который громко охнул, увидев, как сильно изменился антураж погреба. После чего толкнул ведьму к инквизитору и поспешно удалился, оглядываясь. Самого Конрада, впрочем, куда больше интересовала реакция ведьмы… И та не заставила себя ждать. Мария неспешно пробежалась взглядом по импровизированной допросной, после чего мило улыбнулась.
— Выглядит впечатляюще. Допрашивать ты, кажется, умеешь.
— Умею, — сухо ответил Конрад. — Но тем не менее, ты можешь всего этого избежать. Достаточно всего лишь рассказать правду о корове трактирщика.
— Расскажу, непременно расскажу. Но для начала — допрос!
Инквизитор даже не успел среагировать, как Мария одним движением сбросила с себя платье, представ перед ним в первозданной наготе. С интересом оглядевшись по сторонам, она шагнула вперед и поинтересовалась:
— Ну и с чего мы начнем?
— Ты ненормальная, — прошептал Конрад, чувствуя, как нелогичность ситуации начинает сводить его с ума. — Но если ты того хочешь…
Он подошел к девушке и тут же замер в недоумении. Даже в подвальном сумраке он хорошо разглядел обилие мелких шрамов, покрывавших ее тело.
— Что это?
— Это? Ах, да, недавно меня допрашивал еще один инквизитор.
— И… как?
— Не знаю. Ему быстро надоело, он назвал меня дурой и уехал. Но ты-то так торопиться не станешь?
Конрад почувствовал, что начинает терять остатки адекватности. Не задавая лишних вопросов, он заломил руки ведьмы за спину и крепко их связал. Конец веревки перебросил через потолочную балку и хорошо натянул, заставив Марию склониться к земле. Еще парой веревок он обмотал ее лодыжки, раздвинув тем самым ноги в стороны, и зафиксировал девушку между опорными столбами. С интересом изучив получившуюся позу, он резко потянулся к столу и схватил свою любимую плеть.
Хлесткий удар оставил на заднице ведьмы небольшой рубец. Еще удар, еще… Конрад бил вполсилы. Он хорошо знал свои возможности — и к чему те могут привести. Что касается Марии, то она пару раз тихонько охнула, после чего простонала сквозь сжатые зубы:
— Ну что ты так вяло? Давай постарайся уже!
Конрад Клеппербайн всегда гордился тем, что мог держать свои чувства под контролем. Всю жизнь ему казалось, что ни одна вещь в этом мире не способна вывести его из равновесия. Как оказалось, он ошибался. Всего пары фраз, произнесенных ведьмой, хватило для того, чтобы он сорвался. Происходившее далее казалось ему самому всего лишь каким-то странным сном…
Инквизитор с остервенением терзал тело допрашиваемой, выкручивал ей соски, до крови рассекал кожу ударами хлыста, вонзал в тело раскаленные иглы, а чуть позже выхватил из жаровни раскаленный прут и трижды приложил его к ягодицам ведьмы. Мария стенала и билась в путах, крича изо всех сил, но эти крики лишь подстегивали безумие Конрада.
В какой-то момент он отвязал девушку от импровизированной дыбы и бросил ее на стол. Бушующие в нем кровь и страсть заставили его скинуть одежду и наброситься на обнаженное тело. Крики, стоны, невнятные мольбы — все это слилось для него в единое целое. Он терзал тело подозреваемой, забыв обо всем. Он больше не был инквизитором, а она ведьмой. Здесь и сейчас находились лишь два тела, слившиеся вместе — пусть условия, приведшие к этому, и отличались большим своеобразием.
