Фанаты бизнеса. Истории о тех, кто строит наше будущее - [21]

Надо полагать, что «мы» относится не только к командирам отряда, но и к рядовым бойцам, потому что после «этого случая доверие было полным – на следующий год, когда мы в итоге построили еще больше, директор, по сути, вообще мне задал только один вопрос в конце сезона – сколько надо ребятам заплатить, чтобы они были довольны. Я назвал нужную сумму, а он и говорит: “Согласен, пишите, что хотите, а я подпишу любые бумаги, которые ты напишешь, читать и проверять после тебя ничего не буду”. Это был один из важнейших уроков для меня, что доверие – ключевое условие успеха».

Максим Сотников тоже говорил о доверии, но по-своему. Рассказывая о том, как они ездили в архангельскую тайгу – «в то время леспромхозы были “боевые” единицы, – они были богатыми – у них были прямые договора с заграничными покупателями. Хоть и было советское плановое хозяйство, в леспромхозы завозили, чуть ли не напрямую, хорошую одежду, мебель и так далее. Заработки были высокие у лесорубов. Суровая жизнь была». Задача отрядов состояла в том, чтобы «строить и ремонтировать дома для этих людей». «Как-то я себя поймал на мысли, что через некоторое время мы, студенты МГУ и других вузов, были носителями навыков наших предков, – поясняет он. – Именно мы знали и передавали опыт: как правильно строить дом, как только с топором и коловоротом можно построить сруб. Потому что местные жители это уже делать не могли: либо это было не их специальностью, либо они сильно деградировали на почве алкоголизма. Если вначале на нас смотрели с иронией – мол, студенты приехали “деньгу зашибать”, то через некоторое время, когда мы повысили свою квалификацию, построили не один поселок чуть ли не с нуля, то отношение начало меняться. Нас стали уважать. И плотники, и местные рабочие нас очень уважали: мы знали все премудрости столярного и плотницкого дела».

Именно от общения с такими людьми появлялся бесценный опыт руководства крупными коллективами, который так пригодился в дальнейшей жизни, фактически старшие товарищи стали наставниками студентов. «Моим лучшим учителем по бизнесу до сих пор был и остается мой прораб в Кокчетаве, – говорит Сергей Воробьев. – Когда я первый раз поехал командиром на выезд, он меня двум вещам научил. Я ему всегда говорил: “Мало-мало, это дай, это дай, власть дай!” Он уже был старый, больной человек, ему уже взятки не нужны были. По-отечески ко мне относился, а мы его апельсинами закармливали. Он мне сказал первое: “Сергей, я не видел человека, который бы сказал много”. Это раз. И второе, он отучил меня говорить “спасибо” до того: сначала сделаешь, что в человеческих силах, потом услышишь, иначе будешь врать. И выясняется, что у тебя сил много». О том, что такое человеческие силы, поведал мне Дмитрий Новиков, рассказывая, как он в далеком 1986 году привез родителей в свой отряд – они «отдыхали на Верхней Волге, рядом с тем местом, где мы работали».

Глосса о гранях возможного от Новикова

И как-то раз я взял их с собой на объекты показать, что мы построили за те 6 лет, что я проработал в ССО. Построили мы действительно много, по сути несколько небольших поселков, жители нас искренне благодарили, и т. д. и т. п. Я был искренне горд, и мне, как любому сыну, уважающему своих родителей, хотелось услышать их похвалу. Помню, мама охала и ахала, а отец, хоть и смотрел с уважением, но восторгов не высказывал. Я его спросил что-то типа: «Отец, а ты что молчишь, ведь мы действительно много сделали, ведь мы работали на грани возможного – по 14–15 часов в день в течение двух-трех месяцев?» Я тогда действительно считал, что такая работа – это нечто совершенно исключительное. На что отец ответил: «Да, вы построили действительно много и хорошо, и вы действительно молодцы, и два месяца без выходных по 14 часов – это действительно трудно, но насчет грани возможного даже не знаю, как тебе сказать… Понимаешь, во время войны мы, мальчишки, которых еще не брали в армию, в эвакуации четыре года работали на заводе по 12 часов без выходных, а в воскресенье был пересменок – работа по 18 часов. Да еще мы и в вечерней школе учились после работы. И никто это и трудностями не называл…» Тут я очень ясно понял относительность всех оценок того, что такое трудно, и запомнил этот пример на всю жизнь.

Другой пример, но уже из жизни Сергея Воробьева, лично для меня стал важным и поучительным, – речь шла об отношении к святыням России. Однажды он, «как молодой стройотрядовский лидер, был удостоен чести соорганизовывать субботник на Пискаревском кладбище – это самое святое место для петербуржцев. Там лежит почти миллион человек». Так вот, он, «будучи наивным зеленым мальчиком, но пытливым, увидел, кто конкретно и какая сволочь положила за наш бесплатный труд себе в карман. Произвело неизгладимое впечатление. Увидел, кто эти работники ЖКХ. С тех пор следил, объяснял комиссару: бесплатного труда не бывает, либо мы взяли натурой, если не хотим деньгами, либо мы строго проследили, куда ушли эти деньги».

ПОСТ О ТОМ, В КАКУЮ МЫ ШКОЛУ ИДЕМ, И О ТОМ, ЧТО МЫ В ШКОЛЕ НАЙДЕМ

Что нам стоит дом построить?