Фанатки #2 - [32]

– Я люблю тебя, – прошептала она, обхватывая его шею руками. Арти едва сдержался, чтобы в очередной раз отшутиться («Ты меня убеждаешь или себя?»), но ощущение нереальности происходящего напрочь отбило желание дурачиться.

– Что с тобой сегодня?

Мейси пожала плечами, улыбаясь еще шире. Как объяснить, как рассказать ему, что у нее внутри щекотно от заполнившего до краев счастья, что сегодня просто все сложилось так, как она и мечтать не могла. И она хотела разделить эти чувства с ним, на этот раз – полностью.

Ее ладошки робко скользнули по плечам Арти, сбрасывая бордовый плащ из экокожи на пол. Он что-то хотел сказать, но Мейси остановила попытку очередным поцелуем, позволяя Арти обнять ее покрепче. Когда же она развернулась к нему спиной, убрала волосы набок, открывая доступ к молнии костюма, Артур наконец все понял.

– Ты уверена? – Его голос звучал глухо, слегка сорвавшись в конце фразы – кажется, он переживал даже больше самой Мейс.

– Мг, – в этом крохотном звуке было столько улыбки, что Арти тут же нащупал молнию и потянул вниз. Полоска кожи, которая обнажилась, стала чем-то сокровенным, словно он никогда не видел Мейси в купальнике или белье раньше. Арти прижался губами к ее шее, позволяя костюму скользнуть вниз по груди, бедрам, к самым ступням. Мейс высвободила ноги, оставаясь в одном белье, и снова повернулась лицом к Арти. Он чувствовал жар ее щек, кожи, не мог оторвать взгляд – глаза наконец привыкли к темноте.

– Ты такая красивая, – прошептал он, убирая волосы назад. Мейси подцепила его футболку, намекая, что на нем слишком много одежды. Все страхи, что Арти увидит ее голой, что будет неловко или еще что-то в этом роде, куда-то испарились. Мейси была уверена в себе, в своих желаниях, в парне, который смотрел сейчас на нее как на божество. Не давая ему полностью раздеться, она вовлекла его в долгий поцелуй, позволяя и своим, и его рукам беспрепятственно бродить по их коже. Арти, наконец, расстегнул застежку бюстгальтера, любуясь девушкой, которая почему-то любила его и доверяла, хотя сам себя он не считал достойным ни первого, ни второго. Особенно Мейси. Она никогда не понимала, насколько прекрасной, чистой и невероятной она была, какое огромное сердце имела. Сложно это оценить, когда ты восемнадцатилетний парень, но они выросли вместе – и именно это научило Арти видеть в людях их глубину. Мейси научила, бескорыстно разделяя с ним каждый свой день. И вот теперь эта девушка – красивая до головокружения – стояла обнаженной перед ним, готовая стать целиком и полностью его. Арти никогда не считал себя сентиментальным, но в этот момент его переполняли любовь и восхищение. Он понятия не имел, чем заслужил все это, за что ему дана в жизни Мейс, но он знал, что никогда больше не причинит ей боли.

Мейси потянула замершего перед ней Арти к кровати, наслаждаясь каждым прикосновением. Все ощущалось так ново, ярко, но бесконечно правильно. В свое время с нужным человеком. Всегда казалось, что это – банальности, которые пишут в книжках, но у нее действительно вышло именно так. И то, каким осторожным, нежным и прекрасным был Арти, лишь подтверждало ее мысли.

Засыпая, Мейси чувствовала себя счастливой и… Нет, не взрослой. Наоборот. Ощущалось, словно теперь, когда она окончательно доверилась Арти, она стала хрупкой и маленькой, но надежно защищенной. Словно в подтверждение, он поправил одеяло, крепче обнял ее и поцеловал волосы.

Такое счастье не снилось даже Китти Прайд и Звездному Лорду, чьи костюмы покоились на полу.

* * *

– Ты питаешься одними хлопьями и сэндвичами! – Мама попыталась убрать тарелку, но Никки резво запихнула в рот остатки сэндвича с тунцом. – Так нельзя!

Николь сделала пару глотков кофе без сахара и шутливо показала маме язык. Сломанные ребра все еще напоминали о себе, отзываясь противной болью на резкие движения и глубокие вдохи и не давая полноценно выспаться по ночам. А еще – гиперопекой мамы. Никки, конечно, понимала, что любая мама после такого приключения будет сильнее заботиться о своем ребенке, но у ее матери срывало все предохранители, когда дело касалось здоровья. Лайза Фостер, видимо, уже никогда не сможет жить спокойной жизнью, не просыпаться от кошмаров о больницах, мучениях и смерти. И это несмотря на то, что их дом был наполнен жизнью, как никогда.

– Найду работу – начну носить с собой обеды в контейнерах, обещаю.

– Какую работу? Милая, денег, что дали твои музыканты, хватит нам надолго…

– Но когда-нибудь и они закончатся. Тем более во что-нибудь вроде моего «куриного ада» я больше не вернусь. Хочу нормальную работу – мне уже не шестнадцать.

Мама только тяжело вздохнула.

– Да, я знаю, что ты хочешь сказать, – Никки отставила кофе и медленно повернулась к маме. – Да, у меня нет степени. И никто в этом не виноват – так сложилось, мам. Но многие начинают со стажировки, я могу попробовать учиться дистанционно. Просто, если честно, я не решила пока, чем хочу заняться.

Мама опустилась на деревянный табурет на высоких ножках, комкая в руках бумажное полотенце.

– А что тебе нравится? Что у тебя выходит?

– Хороший вопрос… Влезать в неприятности? – Она указала на свои ребра, и мама нахмурила лоб, словно больно было ей самой. Хотя, конечно, было – мамы умеют ощущать боль своих детей на каком-то своем магическом уровне. – Грубить людям? Организовывать какие-то движухи в фандомах?