Фанатка - [29]

– И все же, – сказала профессор Пайпер, – обязательно. Если тебя просят написать что-то свое, нельзя красть чужую историю, перемешивая персонажей.

– Это не кража.

– А что, по-твоему?

– Заимствование, – сказала Кэт. Ей совсем не нравилось спорить с преподавательницей, глядя в ее холодное, непроницаемое лицо, но остановиться она не могла и продолжала: – Видоизменение. Перестановка. Проба.

– Кража.

– Это не противозаконно. – (Аргументы для оправдания фанфикшена всегда были у Кэт на языке.) – Да, персонажи не мои, но я не пытаюсь на них заработать.

Профессор Пайпер покачала головой, словно разочаровалась еще сильнее, и провела ладонями по джинсам. У нее были миниатюрные пальчики, а над ними возвышалось кольцо с огромной плоской бирюзой.

– Сейчас вряд ли важно, законно это или нет. Я попросила всех, в том числе и тебя, написать оригинальную историю, но в твоем рассказе нет ничего оригинального.

– Мне просто кажется, что вы не понимаете, – всхлипнула Кэт и, опустив взгляд на колени, вновь увидела красную отметку «F».

– Кэт, мне кажется, это ты не понимаешь, – сдержанно ответила профессор. – Мне бы очень хотелось все объяснить. Это колледж. Здесь мы занимаемся серьезными вещами. Я приняла тебя на курс старшего уровня, и до этого момента меня впечатляла твоя работа. Но ты совершила очень незрелую ошибку, и следовало бы извлечь из нее урок.

Кэт стиснула зубы. Все еще хотелось поспорить, она ведь так усердно работала над заданием. Профессор Пайпер любила повторять, что писать нужно о том, что близко сердцу, а ближе База и Саймона для Кэт ничего не было…

Она кивнула и поднялась. Еле выдавив «спасибо», вышла из аудитории.

Воспоминания о том моменте вновь заставили Кэт почувствовать, будто она горит заживо. На глаза попался висевший за ноутбуком рисунок База, выполненный углем. Баз сидел на резном черном троне, перебросив ногу через подлокотник, голову чуть наклонил вперед, апатично и в то же время дерзко. Внизу каллиграфическим почерком художник написал: «Кем бы ты был без меня, Сноу? Голубоглазым девственником, ни разу не бывавшим в драке?» А еще ниже: «Непревзойденная Магикэт».

Кэт взялась за мобильник. Вернувшись с занятия, она раз шесть позвонила Рен, но попадала на голосовую почту и отключалась.

Ей бы только поделиться с Рен, и сразу станет лучше. Сестра поймет ее. Наверное. Несколько недель назад Рен наговорила гадостей о Базе и Саймоне, правда она была пьяна. Сестра не станет вести себя как стерва, если узнает, как Кэт плохо. Рен все поймет. Оттащит Кэт от края пропасти – как и всегда.

Если бы Рен была здесь… Кэт засмеялась. Ее смех прозвучал как всхлип.

«Что за ерунда, – подумала она, – почему я способна лишь всхлипывать?»

Если бы Рен была здесь, то устроила бы «экстренную вечеринку Канье».

Вначале встала бы на кровать. Дома они всегда так делали, когда было слишком тяжко. Например, когда Рен узнала, что Джесс Сандос ей изменял; когда Кэт уволили из книжного магазина, потому что ее босс решил, что она мало улыбается; когда отец не выходил из состояния зомби… Тогда одна из них забиралась на кровать, притворялась, что тянет за невидимый гигантский рубильник, висевший в воздухе, и громко объявляла: «Экстренная вечеринка Канье!»

Второй же следовало добежать до компьютера и включить «экстренный плей-лист Канье». Потом они прыгали и танцевали, выкрикивая слова песен Канье Уэста, пока на душе не становилось лучше. Иногда это затягивалось…

«Имею полное право объявить сейчас экстренную вечеринку Канье, – подумала Кэт и снова усмехнулась. На этот раз смех почти удался. – Мне ведь не нужен для этого кворум».

Она дотянулась до ноутбука и открыла плей-лист Канье. Достала из ящика небольшие колонки и подключила к компьютеру.

Музыку она врубила на полную громкость. Вечером в пятницу здание пустовало, а может, и весь студгородок, вряд ли она кого побеспокоит.

Экстренная вечеринка Канье! Кэт забралась на кровать, чтобы объявить о начале, но тут же спустилась. Происходящее казалось ужасно глупым. И жалким. Есть ли что-нибудь хуже танцевальной вечеринки для одного человека?

Кэт встала перед колонками и прикрыла глаза, не танцуя толком, а пружиня на ногах и бормоча слова песни. После первого куплета она перешла на танец. Канье всегда умел ее зацепить. Прекрасный антидот против серьезных расстройств. В меру агрессивный, в меру недовольный действительностью, будто говорит: «Мир никогда не узнает, насколько я классный». А еще поэт.

Стоя с закрытыми глазами, Кэт представляла, что в другом конце комнаты танцует Рен, держа вместо микрофона игрушечную волшебную палочку Саймона Сноу.

После нескольких песен ей уже не нужно было ничего представлять.

Если кто-то остался в общежитии, то слышал бы, как Кэт выкрикивает слова песен.

Она танцевала. Читала рэп. Снова танцевала. Наконец в дверь постучали.

«Черт! Может, соседи все же дома».

Кэт открыла дверь, не сбавляя громкости – поведение, навеянное Канье, – однако приготовившись извиниться.

На пороге стоял Ливай.

– Рейган здесь нет! – прокричала Кэт.

Он что-то сказал, но недостаточно громко.

– Что? – спросила она.

– Тогда кто здесь? – с улыбкой отозвался Ливай.