Фанатка - [26]

– Сегодня я творил волшебство, девочки, – говорил отец после крупных презентаций, и они обе знали: вечером их ждет ужин из «Ред лобстера», с вкусными лобстерами и блюдами с теплым топленым маслом.

Благодаря этому легкому безумию держался на плаву их дом. Словно в подвале сидел гном и ковал золото.

Кэт оценила кухню: в холодильнике пусто, в морозильной камере – куча еды из закусочной «Здоровый выбор» и закрытые пироги из «Мари Каллендер». Она загрузила в посудомойку грязные стаканы, ложки и кофейные чашки.

В ванной все было в порядке. Кэт заглянула в спальню отца и забрала еще стаканы. Повсюду беспорядочно валялись бумаги. Уйма писем, в основном не открытых. Может, папа сгреб все в свою комнату перед приездом Кэт? Кроме посуды, она ничего не тронула.

Она разогрела полуфабрикат из «Здорового выбора», поела возле раковины и решила вернуться в постель.

Теперь кровать казалась Кэт намного мягче, чем раньше, а подушки пахли божественно. И еще она соскучилась по всем постерам с Саймоном и Базом. Здесь Кэт оставила фигуру База в полный рост – он стоял в профиль, обнажив клыки, и ухмылялся, прикованный к перилам ее кровати с балдахином. Интересно, как отнеслась бы Рейган, забери его Кэт в общежитие. Может, он поместился бы в шкафу?

* * *

На выходных Кэт с отцом покупали обед в разных фургонах тако. Кэт попробовала карнитас и барбакоа, аль пастор и даже ленгуа. Все это она ела с зеленым соусом томатилло.

Папа почти не отрывался от работы. Кэт тоже работала: написала по «Так держать, Саймон!» больше, чем за последние несколько недель. В субботу, в час ночи, она все еще не спала, но устроила целое представление, чтобы отец лег спать. А сама потом просидела за ноутбуком почти два часа.

Как же ей нравилось сочинять в своей комнате, в своей кровати! Погрузиться в мир Магов и остаться там. Не слышать в голове никого, кроме Саймона и База. Даже себя. Вот почему Кэт писала фанфики. Ради таких вот часов, когда вымышленный мир вытеснял реальность, когда она могла наслаждаться чужими чувствами, будто качалась на волнах или ехала с горы.

К вечеру воскресенья дом оброс тонкой папирусной бумагой для эскизов и обертками от буррито. Кэт загрузила новую партию стаканов в посудомойку и собрала мусор, от которого до сих пор вкусно пахло.

С подвозившей ее девушкой она договорилась встретиться в западном районе Омахи. Отец ждал у двери, чтобы подбросить Кэт, и нервно звякал ключами.

Кэт хотелось сохранить в памяти его образ, чтобы позже подбадривать себя. У папы были русые волосы, как у Кэт и Рен. Даже той же текстуры – густые и прямые. Круглый нос, шире и длиннее, чем у них. Глаза непонятно какого цвета – будто всех оттенков сразу. Казалось, именно отец произвел их на свет и они трое разделили ДНК поровну.

Образ вышел бы более оптимистичным, не будь папа таким печальным. Слишком уж сильно бил ключами по ноге.

– Я готова, – сказала Кэт.

– Кэт… – (От тона его голоса у нее защемило сердце.) – Присядь, пожалуйста. Мне нужно кое-что тебе рассказать.

– А зачем садиться? Я не хочу.

– Просто… – Он махнул в сторону обеденного стола. – Ну пожалуйста.

Кэт села за стол, стараясь не прикасаться к отцовским бумагам и даже не дышать на них.

– Не хотел оставлять это напоследок, но… – проговорил папа.

– Выкладывай уже, – сказала Кэт, – а то я нервничаю.

На самом деле все обстояло хуже: ее желудок скрутило до самой трахеи.

– Я разговаривал с твоей мамой.

– Что? – Кэт меньше бы удивилась, если бы отец разговаривал с привидением. Или йети. – Зачем? Что!

– Не ради себя, – быстро добавил папа. Он знал, что их с мамой воссоединение не принесло бы ничего хорошего. – Ради тебя.

– Меня?

– Тебя и Рен.

– Хватит, – сказала Кэт. – Не говори с ней о нас.

– Кэт… она твоя мать.

– Какие доказательства могут это подтвердить?

– Просто послушай. Кэт, ты даже не знаешь, что я хочу сказать.

На ее глаза навернулись слезы.

– Мне не важно, что ты хочешь сказать.

Отец все равно продолжил:

– Она хочет встретиться с вами. Хочет поближе вас узнать.

– Нет!

– Милая, она многое пережила.

– Нет, – повторила Кэт. – Ничего она не пережила. – (Это они пережили кучу всего, когда матери не было рядом.) – Почему мы говорим о ней?

Отец вновь звякнул ключами, ударив ими о край стола. Сейчас Рен должна быть здесь. Она бы даже не дрогнула. Не заплакала бы. Рен не позволила бы отцу говорить об этом.

– Она твоя мама, – сказал он. – Думаю, ты должна дать ей шанс.

– Мы дали. Когда родились. Я устала об этом говорить.

Кэт встала слишком резко, и стопка бумаг разлетелась по столу.

– Может, мы вновь вернемся к этому разговору на День благодарения? – спросил отец.

– Может, не будем портить День благодарения? Кстати, ты собираешься рассказать Рен?

– Уже отправил ей письмо по электронной почте.

– И что она ответила?

– Не так уж много. Сказала, что подумает.

– Что ж, а я даже думать не буду, – отрезала Кэт. – Не могу об этом думать!

Она вышла из-за стола и начала собирать вещи, чтобы отвлечься. Не стоило говорить им это порознь. Не стоило даже заикаться.

* * *

Весь путь с отцом до западной части Омахи Кэт чувствовала себя ужасно, а без него до Линкольна и того хуже.