Фамира-Кифарэд - [4]

Своей руке.

Я знаю, что живет

И до сих пор Филаммон, но наказан

За брак со мной небесной волей.

Жен

Он больше не ласкает, и в палатах

Филаммона не водится детей.

А про тебя я знаю, что увенчан

На играх ты, Фамира, и твои

Прославлены по всей Элладе струны.

Но отчего ж ты не с отцом?

Фамира

>(изменившимся голосом)

Тебе

Моих речей послушать захотелось?

Нимфа

Да, и твоих, и о тебе.

Фамира

Иль ты

В горячем этом бреде закружить

Хотела бы и кифарэда, нимфа?

Зачем тебе плясун такой? Силену

С ногами на шарнирах не под стать он.

Пауза.

Ты мать моя? А отчего ж не дочь?

Ты говоришь о муках, а с твоих

Не сходит губ улыбка.

Нимфа

Это — маска,

Дитя мое, иль стареют богини?

Мы молоды лицом и кожей — да…

О, если бы ты сердце видел!

Фамира

Можешь

Филаммона дворец найти — и там

Свой повторить рассказ.

Но кифарэда

Он больше не займет.

В моей судьбе

Ни матери, ни сестрам, ни отцу

Нет места, сладкозвучная: живу я

Для черно-звездных высей; лишь они

На языке замедленном и нежном,

Как вечера струисто-светлый воздух,

Мне иногда поют. И тот язык,

Как будто уловив его созвучья,

Я передать пытаюсь, но тоской,

Одной моей тоскою полны струны.

Ты не нужна мне, женщина, и нет

Прошедшего меж нас.

А эта повесть

Твоя — ее я буду слышать ритмы

И, может быть, любить — не ближе мне,

Чем в заводи на лунной зыби всплески

От рыбок разыгравшихся. Душа

Моя открыта миру, а не нимфе,

Пускай она страдала.

И прости!

>(Хочет войти в дом.)

Нимфа

>(порывисто удерживает его)

Постой, постой… О да, я понимаю,

Что ты меня не любишь, что простить

Не можешь ты безумной нимфе детства

Холодного, без ласки и без тех

Нам памятных навек причуд ребячьих,

Когда бранит нас мать, потом смеется,

Потом, лаская, плачет, а в окно

Глядят деревья, и таких больших,

Таких зеленых, веющих так сладко,

Уж больше не бывает никогда.

Ты мне не веришь также.

Что же делать?

К Филаммону пути мне нет.

Уж если

Я твоего, Фамира, не смогла

Слезами растопить и мукой сердца,

Что я скажу Филаммону?

Иль нимфой,

Которую на вымокшей листве

Косматые силены берегли,

Захочет он свой царский дом украсить?

Ты неги не видал. О, наверстать

Успеем мы и негу: я верну,

Я воскрешу тебе всю прелесть детства…

Какие сказки знаю я!..

Постой!

Ты, может быть, влюбился, но стыдливость

Тебе назвать мешает имя…

Нет?

Ты хмуришься? Не буду…

Говорил ты

О музыке. Надменный, недоволен

Ты собственной игрой. Я бы могла

Найти и к музам доступ.

Что ты скажешь?

Фамира

>(оживляясь)

Ты муз сулишь Фамире?

Чудный сон,

Но разве музы нам играют, нимфа?

>(Пауза, с подавленным вздохом, быстро.)

Да, если бы не проблеском, урывкой,

Как переклички леса на заре,

Я музыку Евтерпы слышал, нимфа,

Когда б она лишь для меня свою

Настроила цевницу золотую,

Я б полюбил тебя.

>(В странном волнении.)

Я уж люблю

Тебя за это слово — в нем дрожит

Мелодия, моля освобожденья,

И из пелен ее я разовью,

Поди сюда, дай руку.

Нимфа

>(прижимаясь к нему со стоном)

Мой Фамира!

Фамира

>(в экстазе)

Я матери, я людям, я богам

Прощаю все обиды — пусть и дальше,

Коль надо им, потешатся, но мне

Дай утонуть глазами в блеске лиры

И сердцу ритмом слиться с трепетаньем

Семи небесных струн, небесных струн!..

Нимфа

>(порывисто лаская Фамиру)

О мой Фамира! Сын мой! Пробужденье

Моей души! Мой день, мой бог, мой идол,

Желание мое, моя тоска!

Фамира

>(освобождаясь от ее объятий)

Довольно же. Оставь меня. Мне страшно.

Иль матери так любят? Я слыхал,

Что песни их, как полог, тихи; эти ж

Твои слова и ласки как вино

И кожу жгут, и память помрачают.

В лесу вольней. Там любят соловьи

Да мошкара. Там только лани лижут

Детенышей. А человек поет,

Иль молится богам, иль размышляет.

>(Уходит в лес.)

СЦЕНА ПЯТАЯ ТЕМНО-САПФИРНАЯ

Нимфа остается на сцене. Она не может успокоиться сразу и, ломая руки, смотрит вслед Фамире. Но вот издали слышатся голоса, и на орхестру сходит новый хор — покуда непосвященных. Женщины в небридах, с тирсами, плющ и виноградная зелень в волосах, но в движениях еще нет экстаза менад ночи. Они скорее мечтательны.

Хор

Стены белые покинув,

И знобимы, и палимы,

В царство снежных исполинов

Все полями — долго шли мы.

Неба зной, полей роса ли

В нас желанья не слабели.

Или даром побросали

На рабынь мы колыбели?

Что в палестрах, что на пашнях

Душ мы гневом распалили!

Что оставили домашних

Алтарей без свежих лилий!

Но безумьем пораженных

Манят дальние дубравы,

Луговин завороженных

Тмином пахнущие травы.

Манят в дальнем фимиаме,

Озаренные луною,

Перевитые цветами

Травы, полные росою.

Вакханка

>(увидев Нимфу)

Гей… женщина! Не с нами разве ты?

Нимфа

Вакханки вы. Я бога чту другого,

Его спокойно кудри разлиты,

Глубокие глаза глядят сурово.

Вакханка

Он не играет, бог твой?

Нимфа

Что за бред!

Играет — с кем?

Вакханка

С тобой; как наш, как Эвий.

Нимфа

Как лебедь, прям он в радости и в гневе,

И тонок абрис губ: он — кифарэд.

Вакханка

А храм его, жена?

Нимфа

Он в этом доме.

Вакханка

И спит он здесь?

Нимфа

Один, и на соломе.

Вакханка

Вот дивный бог! Он не любовник твой?

Нимфа

Нет, только сын…

Вакханка

И бог, и сын… Ой, ой!

У женщины, как я…

Нимфа

Ты полагаешь?

Вакханка

А кто же ты, жена, коль не такая ж?

Нимфа

Я — нимфа гор!

Вакханка

Небесная, прости!

И, как сейчас, всегда тебе цвести!

Но объясни нам, если только смеем

Мы, нимфа, знать, какой же бог лелеем

Тобою здесь? И если сын, ему

Ты молишься зачем же, не пойму.