Фальшивые червонцы - [84]

Установить поддельность банковского билета было делом не очень сложным. Нашлись у инспектора добрые знакомые, великолепно разбиравшиеся в иностранных валютах, и к вечеру он получил авторитетное заключение экспертизы.

Дальнейшие самостоятельные действия приобретали несколько рискованный характер. Хочешь не хочешь, а следовало идти с докладом к самому директору криминального бюро, потому что и на обыск, и на арест преступников требуется виза начальства. Тем более высокопоставленных, известных всему городу.

Директор криминального бюро выслушал инспектора Штрауса с непроницаемым лицом каменного египетского сфинкса. Такова была его излюбленная манера выслушивать доклады подчиненных.

— Оставьте все материалы у меня, Герхард, — произнес директор своим сумрачным, ничего не выражающим голосом. — Я обязан посоветоваться с президентом полицай-президиума. Дело это не столь ясное и доказанное, как вам кажется...

— Имейте в виду, господин директор, генерал и его любовница могут скрыться или перепрятать обличающие их документы, и тогда следствие зайдет в тупик...

— Да, да, я имею это в виду, — поморщился директор. — Ступайте, Герхард, я позвоню вам...

Весь вечер инспектор прождал обещанного директорского звонка. Волновался, нервничал, но звонка не было.

Утром, приехав к себе в бюро, он по давней привычке развернул «Данцигер фольксштимме». В рубрике светской хроники, набранной мельчайшим петитом, сообщалось, что на американском пароходе «Луизитания» из Данцига уехали г-н Глазенап и г-жа Фредерикс.

Почти в ту же минуту, точно по мановению волшебной палочки, раздался долгожданный телефонный звонок.

Как бы в насмешку, инспектору приказывали, не теряя даром ни единой минуты, обыскать особняк генерала Глазенапа и в случае обнаружения серьезных компрометирующих данных такового немедленно арестовать.

— Он успел смыться! — заорал в телефонную трубку инспектор. — Его предупредили сообщники! Хотел бы я знать, какая жирная свинья устроила эту гадость! И сколько за эту услугу было заплачено!

— Не болтайте ерунды, Штраус! — строго прервал его директор криминального бюро. — Делайте, что вам приказано!

Запоздалый обыск оказался, естественно, пустой тратой времени и сил. Никакого тайника в особняке генерала обнаружено не было, хотя уволенная накануне кухарка клялась, что открывала его собственноручно. Исчез куда-то, будто растворившись в воздухе, и щеголеватый молодой человек, состоявший при особе Глазенапа в личных секретарях.

Спустя месяц после этой истории инспектор Штраус весьма чувствительно поплатился за свою дерзость и непочтительное отношение к начальству. Без всякого повода его вызвали в директорат полицай-президиума, наговорили кучу любезностей и порекомендовали уходить на заслуженный отдых.

Свободного времени у отставного инспектора стало с превеликим избытком.

На досуге, занявшись от нечего делать разведением цветов, Герхард Штраус много размышлял. Очень хотелось ему додуматься, каким образом бывший губернатор Санкт-Петербурга и в эмиграции сумел пребывать во влиятельных персонах, для которых никакие законы не писаны.

Увы, тайну сию понять было невозможно.

4

Инспектор Штраус, как и многие другие, заблуждался.

Генерал-лейтенант Петр Владимирович Глазенап в губернаторах Санкт-Петербурга отродясь не состоял. Точнее сказать, был назначен военным генерал-губернатором, но не Санкт-Петербурга, а Петрограда, да не успел, что называется, с оформлением в должности. Не хватило для этого самой малой малости.

Назначил Глазенапа приказом по Северо-Западной армии генерал Юденич, возмечтавший в октябре 1919 года захватить революционный Питер и жестоко расправиться с его защитниками, установив виселицы вдоль всего Невского проспекта.

Что же касается непосредственного вступления в губернаторскую должность, то помешала этой сладостной для Петра Владимировича процедуре победоносная Красная Армия.

Воинство Юденича было вдребезги разбито у стен города революции и кинулось наутек, чтобы найти свой бесславный конец в дощатых лесных бараках, сооруженных для него эстонскими властями. Вместе со всеми побежал и несостоявшийся губернатор.

У генерала Юденича, как у любого из претендентов в ниспровергатели Советской власти, имелись свои любимцы-фавориты и свои злейшие недруги.

История умалчивает о том, каким способом смог завоевать сердце Николая Николаевича Юденича молодой черноусый штабс-ротмистр 20-го драгунского Финляндского полка Петр Глазенап: офицериков, подобных ему, в Северо-Западной армии было хоть пруд пруди. Скорее всего, надо думать, ловким умением постичь даже невысказанные желания главнокомандующего или всегдашней готовностью к свирепому палачеству, к тонким штабным интригам — на все эти штучки штабс-ротмистр был крупным специалистом.

Достоверно известно другое. Именно в результате удивительной благосклонности стареющего Юденича этот никому не ведомый драгунский офицер сумел сделать чудовищно скоропалительную карьеру, за какой-нибудь год превратившись в генерал-лейтенанта.

Исследователи нравов гражданской войны должны когда-нибудь подробно описать редкостную особенность российской белогвардейщины, за короткий срок наплодившей прорву крупных и мелких авантюристов.