Фаллон - [16]

— К черту! — ответил Тил. — После такой переделки не грех и напиться.

С рассветом они въехали в город, грязные и измученные, но веселые. Дамон подметал дорожку возле своей лавки, он с удивлением уставился на них.

— Что случилось? — спросил он.

Тил не любил говорить намеками. Он прямо выложил все, что произошло.

— Мы чуть не потеряли весь скот, — закончил он. — А там и твоих восемь или девять голов.

— Я не понимаю… — сказал Дамон. — Ал не мог…

— Он был пьян, — вмешался Петер Шойер, поселившийся в городе совсем недавно. — Я встал, чтобы закрыть окно, и видел, как он ехал по улице. Наверняка он спит в конюшне.

Ал Дамон медленно просыпался. Первое, что он почувствовал, — это запах свежего сена; открыв глаза, он обнаружил, что лежит в сарае, который служил одновременно и конюшней.

Он сел, озираясь. Голова гудела, во рту был ужасный привкус. Его револьвер выпал из кобуры и валялся рядом.

Солнце стояло уже высоко. Все давно проснулись; петухи откукарекали, только курицы кудахтали, сидя на насесте.

Ал с трудом доплелся до двери.

Его лошади нигде не было… Он выглянул на улицу и сощурился от слепящего солнца. Надо найти лошадь и выгнать скот. Отец…

Но лошади не было ни в конюшне, ни на улице. Подтянув ремень и надев шляпу, он решительно направился к лавке.

— Где моя лошадь? -возмутился он. — Кто-то взял ее?

Отец едва взглянул на него.

— Лошадь, которую ты называешь своей, — сказал он холодно, — принадлежит Блайну, и на ней уехал Джим Блайн. К тому же он теперь пасет стадо вместо тебя.

Внутри Ала закипало бешенство, но отец продолжал:

— Ты был пьян, — резко сказал он, — пьян как свинья, даже уснул в конюшне. Если бы не Тил и Фаллон, прошлой ночью мы бы лишились всего, и виной тому был бы только ты.

— Что случилось?

Джошуа Тил не отличался красноречием, но всем и так было ясно, что случилось ночью. Дамон пересказал сыну, что знал.

— Где ты взял виски? — требовательно спросил Дамон. — Бреннан тебе его не продавал.

— Это не твое дело!

Дамон побледнел.

— Не смей так со мной разговаривать! — Он вышел из-за прилавка. — Мне уже давно не нравится твое поведение. Спрячь свой револьвер! Теперь ты каждое утро будешь вставать на рассвете и помогать мне в лавке.

— И не подумаю! — закричал Ал. — Я не ребенок! И буду делать, что захочу!

Он выскочил из лавки.

Из кузницы доносились удары молота по наковальне, и сначала Ал направился туда. Но потом передумал. Блайн был даже хуже, чем отец. С ним бесполезно разговаривать.

В кармане еще гремело несколько серебряных долларов, и он вернулся к бару, но заколебался… там мог быть Фаллон. В это время он обычно завтракал, а Алу совсем не хотелось с ним встречаться. Во всяком случае, сейчас.

Теперь Фаллон стал героем, знаменитым человеком. Он спас стадо. Ал и сам мог это сделать. Что здесь такого? Подумаешь, отогнал его подальше от воды.

Он стоял посредине улицы, голова гудела. Домой он идти не мог, боялся показаться на глаза матери. Лошадь у него отобрали.

Без нее он даже не мог съездить к Беллоузу. Да и как теперь объяснишь Беллоузу, что у него, почти что члена банды, какой-то сосунок увел лошадь? Это бесило его больше всего.

Ал медленно брел по улице; далеко внизу, в долине, он заметил одинокого всадника, едущего вдоль берега. Это был Фаллон. Такой лошади не было больше ни у кого.

Ал Дамон развернулся и отправился назад к бару «Янки». За стойкой Бреннан курил свою утреннюю сигару.

— Как насчет кофе? — спросил Ал. — И яичницы?

Бреннан молча наполнил чашку из кофейника.

— Яичницы нет, — произнес он, передавая чашку с кофе через стойку. — Слишком трудно здесь достать яйца.

Алу хотелось сказать что-нибудь резкое, но он промолчал, чувствуя, что Бреннан не обратит на это никакого внимания.

Немного погодя, он выдавил:

— Они ненавидят меня лишь за то, что я немного выпил. Какого черта, я же ничего такого не делал.

Бреннан вынул сигару изо рта, задумчиво поглядел на пепел и сунул ее обратно, уставившись в окно.

— Ничего же не случилось, — оправдывался Ал. — Со стадом все в порядке. Все равно эта чертова плотина не выдержала бы напора.

Бреннан взял кружку и подошел к кофейнику. Скоро придет Фаллон, и он хотел его встретить.

Фаллон был для него загадкой. Что он за человек? События прошлой ночи ничего не добавили к тому, что он знал и так. Он видел, что Фаллон — мужественный человек, способный на такие поступки. Бреннана интересовало другое. У Макона были какие-то свои мысли, соображения, планы, которыми он не торопился делиться.

— Этот Фаллон, — заключил Ал, — надоел мне! Он носит револьвер, но не сделал на нем ни одной зарубки.

Бреннан вновь вынул сигару изо рта, на этот раз быстро и зло. Пепел упал на стойку, он смахнул его вниз. Гнев Бреннана готов был вырваться наружу, но он подавил его. Конечно, можно не обращать на этого юнца внимания, но сказанные им слова задели Бреннана. И он сказал:

— Может, у него и нет зарубок на револьвере, но все равно он лучше других!

— Черта с два! — выпалил Ал. -Танди Херрен лучше! На его револьвере шестнадцать зарубок!

Бреннан попробовал кофе. Он оказался слишком слабым. Джон поставил чашку и затушил сигару. Что-то встревожило его. Он кинул взгляд на Ала, потом на улицу. Что еще выкинет этот сопляк?