Фактор агрессии - [57]

– Всякое бывает…

Не задавая больше ненужных вопросов, Розен деактивировала броню, и та, разматываясь, сползла с ее тела и упала вниз, в темноту. С сожалением она отправила следом и плазменный метатель.

Пиратских птерофлаеров уже не было видно, однако они хлопали крыльями где-то совсем рядом. Судя по звуку, один из них опустился на посадочной площадке базы, а второй, как свидетельствовала мелькнувшая на фоне зарева от пожара огромная тень, сел прямо на утоптанной площадке между строениями.

– Нас расстреляют из бластеров, – прошептала Лара, когда Фред помог ей спуститься в кокон. – Мы тут торчим на самой верхотуре, как мишени на мачте.

– Не дрейфь, – отозвался Купер. – Уже темно, никто нас здесь не увидит. И в любом случае нас сначала будут искать внизу.

Он спустился в тесную полость ракеты следом за напарницей. Разместиться вдвоем тут можно было только тесно обнявшись и прижавшись друг к другу обнаженными телами. Так они и поступили. Их лица оказались совсем близко, и мастер-сержант вдруг замешкался, глядя в глаза рядового Розен.

– Вот это твердое, что упирается мне в бедро, – это вы прихватили с собой грибную ракетницу или просто настолько рады предстоящему совместному путешествию? – деловито поинтересовалась рядовой Розен.

– Шутим, – подозрительно охрипшим голосом проговорил Фред, – хорошо. Значит, с боевым настроем все в порядке… – Он повел плечом, на котором сидел, вцепившись крохотными коготками в кожу, портативный инъектор – его мастер-сержант извлек из контейнера своей погибшей биоброни прежде, чем избавиться от ее лохмотьев. – Теперь нам нужно вколоть вот это.

Глаза девушки расширились еще больше:

– Но это же…

– Точно. Он самый.

– Но в сочетании со стимфоралом… это же…

– Так точно. Медикаментозная кома. Через восемь часов, если не предпринять реанимационных мероприятий, наступает клиническая смерть, а потом умирает мозг. – Его губы шевелились прямо возле ее губ. – Ты что, так еще и не поняла? Ракета, конечно, способна симбиотически поддерживать жизнедеятельность боеголовки и снабжать ее кислородом, но у нас с тобой совсем другие размеры и метаболизм. Нас она обслуживать не сможет. А без системы жизнеобеспечения воздуха в коконе не хватит и на полчаса, если мы будем расходовать его как обычно. Пережить полет мы можем только в коме, иначе уже на орбите от нас останутся два остывающих трупа.

– А в коме два трупа останутся от нас сразу за орбитой, – безнадежно проговорила Лара.

– Есть шанс, что нас найдут прежде, чем случится непоправимое. И, скажем так, этот шанс отличается от нуля.

– Или найдут нейроноситель с рапортом, – сказала девушка. – Не правда ли, сэр?

– Да, – не стал кривить душой Купер, пристально глядя рядовому Розен прямо в глаза. – У нейроносителя гораздо больше шансов, чем у нас, – он прекрасно выживет и в углекислой среде. Скорее всего, найдут именно его, когда нам будет уже все равно. Но в любом случае мы выполним свой долг перед Империей.

– Ясно, – вздохнула Лара. – Огромное вам спасибо, сэр.

– За что это? – удивился Фред.

– За то, что никогда не врете. Давайте инъектор.

Флегматичное насекомое тонким хоботком ужалило девушку в запястье. Потом то же самое оно проделало с мастер-сержантом, после чего он вышвырнул использованный инъектор наружу, задраил все внешние люки-сфинктеры и дал ракете команду на ураганную регенерацию пореза в обшивке.

– Сэр, – проговорила Лара, чувствуя, как в голове начинает мутиться от воздействия вступивших в бурную реакцию несовместимых медикаментов, – пока мы еще живы, я хотела бы вам сказать… я хочу, чтобы вы знали… чтобы мы…

– Некогда, рядовой! – поспешно рявкнул Купер, видимо, почувствовавший те же самые симптомы, и ударил всей пятерней по сенсорной панели, опасаясь потерять сознание раньше, чем успеет отдать команду на старт. – Поехали!..

Мускульная пусковая установка тяжко содрогнулась в тот самый момент, когда из сгустившейся темноты к ее подножию вынырнул арагонец с уродливым киноидом на поводке. Боевик задрал голову – и огромный стартовый биоморф, похожий на песочные часы, оглушительно и гулко кашлянул, выплюнув в пространство миниатюрный космократор, в головной части которого вместо боеголовки сплелись в объятиях два имперских десантника, уже почти не осознающих, что с ними происходит. Получив толчковый импульс, разбуженная и подброшенная на несколько десятков метров ракета врубила плазменные двигатели, выстрелила длинную реактивную струю и устремилась в зенит.

Оставшаяся внизу боеголовка от ракеты и без того уже была на взводе, поэтому мощного сотрясения почвы от сработавшей пусковой установки ей оказалось достаточно, чтобы активироваться. Ракета с имперцами стремительно пронзала стратосферу, а под ней лениво раскрывался огромный красный цветок страшного взрыва, пожирающий оставшиеся строения ракетной базы, двух пассажирских птероидов и две дюжины вооруженных до зубов арагонцев из группы захвата.

Крошечный космократор не был рассчитан на многодневный автономный полет в безвоздушном пространстве, как его старшие собратья, и прыгать через Галактику тоже не умел. Поэтому у его пассажиров не было даже заявленной Купером трети суток, отведенных им медикаментозной комой: срок жизнедеятельности ракеты в открытом космосе ограничивался пятью часами. Этого вполне хватало, чтобы стартовать с поверхности, отыскать на орбите заданную цель и поразить ее. В случае, если цель обнаружить не удавалось, ракета продолжала удаляться от поверхности и в конце концов умирала без кислорода. А это неизбежно должно было привести к остыванию ее тела и гибели скорчившихся внутри нее людей. Купер знал об этом, но Ларе говорить не стал. Смерть в искусственной коме, в объятиях красивой обнаженной женщины – что может быть прекраснее? Впрочем, она и сама наверняка догадывалась, что это путешествие в один конец, – все-таки интересовалась историей вооружений… Шансы на то, что кто-то обнаружит их, пока ракета еще жива, крайне невелики. И даже если такое чудо случится, наученные горьким опытом имперцы предпочтут обстрелять агрессивного вражеского морфа, а не обследовать его. Однако вскоре корабли Метрополии наверняка начнут мониторить мусор вокруг планеты, пытаясь определить причину разгрома флота. Если повезет, нейрочип с рапортом Лары в мертвом космократоре найдут, и их гибель не окажется напрасной.