Факел в ночи - [19]

– Кровавый Сорокопут. – Спустя несколько минут в дверях появился отец. – Пора.

* * *

Император Маркус поселился в особняке Витуриа.

В доме Элиаса.

– Вне всякого сомнения, по настоянию Коменданта, – сказал отец, когда охранники, облаченные в цвета Витуриа, открыли нам ворота. – Она хочет держать его под боком.

Лучше бы он обосновался где-нибудь в другом месте. Воспоминания терзали меня, пока мы проходили через двор. Повсюду так сильно чувствовалось присутствие Элиаса, что казалось – если я поверну голову, то всего в нескольких дюймах увижу его, с расправленными с небрежным изяществом плечами, с легкой усмешкой на губах.

Но, конечно же, здесь нет ни Элиаса, ни его деда, Квина. Десятки солдат клана Витуриа охраняли стены и крыши поместья. Гордость и надменность, бывшие отличительной чертой Витуриа при Квине, исчезли. Теперь повсюду сквозил затаенный угрюмый страх. В одном углу двора возвели плаху для порки, вокруг которой на булыжниках виднелись брызги свежей крови.

Я гадала, где сейчас Квин. Надеялась, что он в безопасности. Когда я помогала ему бежать в пустыню, на север от Серры, он предупредил меня: «Будь начеку, девочка. Ты сильная, и за это она убьет тебя. Не сразу, поскольку твоя семья слишком влиятельна. Но она придумает способ». Мне и спрашивать не надо было, о ком он говорил.

Мы с отцом вошли в дом. Здесь, в вестибюле, Элиас приветствовал меня после нашего выпуска. По мраморной лестнице мы взбегали детьми. Вот гостиная, где Квин принимал гостей, а в конце – буфетная, откуда мы с Элиасом за ним шпионили.

Но когда нас с отцом проводили в библиотеку Квина, мне уже удалось совладать со своими чувствами. И без того ужасно, что Маркус, как Император, может мне приказать что угодно. Так что я не должна показывать ему свою тоску по Элиасу, иначе он использует эту слабость в своих целях, уж я-то знаю.

Ты – маска, Аквилла. Вот и веди себя как маска.

– Кровавый Сорокопут. – Маркус поднял глаза. Моя должность в его устах звучала как оскорбление. – Отец Аквиллус. Добро пожаловать.

Когда мы вошли, я не знала, чего ожидать. Может, того, что Маркус будет сидеть, развалившись среди целого гарема избитых женщин.

Но он оказался при полном военном обмундировании. Его плащ и оружие были забрызганы кровью. Конечно, он всегда любил кровопролитие и ярость битвы.

Два солдата клана Витуриа заняли пост у окна. Рядом с Маркусом стояла Комендант, что-то показывая на карте, разложенной перед ним на столе. Она наклонилась вперед, и я заметила под униформой полоску серебра.

Сука носила рубашку, которую у меня украла.

Комендант кивнула нам в знак приветствия и продолжила разговор:

– Как я и говорила, Ваше Величество, Надзиратель Сиселиус из Кауфа, вероятно, с этим связан. Он был кузеном старого Сорокопута и делился с ним секретами, которые выбивал из заключенных во время допросов. Так Сорокопут и пресекал любое инакомыслие.

– Я не могу искать твоего сына-предателя, бороться с восстанием крыс, усмирять патрициев, отражать пограничные налеты и мериться силами с одним из самых влиятельных людей Империи, Комендант. – Маркус уже вовсю сжился с ролью правителя, как будто только этого и ждал. – Ты знаешь, сколько секретов известно Надзирателю? Ему хватит нескольких слов, чтобы поднять целую армию. Пока не разберемся с остальными делами Империи, мы оставим Надзирателя на месте. Вы свободны, Отец Аквилла, – Маркус посмотрел на моего отца. – Ступайте с Комендантом. Она обговорит с вами детали нашего… соглашения.

Соглашение. Условие моего освобождения. Отец до сих пор не сказал мне, что это за условия. Но сейчас я не могла спросить его об этом. Отец прошел за Комендантом, а следом и оба солдата Витуриа.

Дверь кабинета за ними захлопнулась, и мы с Маркусом остались наедине. Он повернулся и посмотрел на меня. Я была не в силах встретиться с ним взглядом. Всякий раз, глядя в его желтые глаза, я видела свой ночной кошмар. Я ожидала, что он заметит мою слабость. Начнет нашептывать на ухо гадкие вещи, которые являлись во снах нам обоим – так он и делал все последние недели. Ожидала, что он подойдет ближе, ожидала его нападения. Я знала, какой он. Знала, чем он мне так долго угрожал.

Но он стиснул челюсти и приподнял руку, как будто хотел отогнать комара. Затем овладел собой. На виске у него вздулась жилка.

– Так получилось, Аквилла, что мы с тобой связаны друг с другом, как Император и его Сорокопут, – цедил он слова. – Во всяком случае, пока один из нас не умрет.

Я удивилась, услышав горечь в его голосе. Кошачьи глаза смотрели вдаль. Теперь, когда рядом с ним не было Зака, казалось, часть его отсутствовала – половина человека вместо целого. Он был… моложе рядом с Заком. Такой же жестокий, такой же ужасный, но расслабленный. Сейчас он выглядел старше, тверже и, что, наверное, хуже всего, мудрее.

– Тогда почему ты просто не убил меня в тюрьме? – спросила я.

– Потому что мне нравилось смотреть, как твой отец умоляет, – ухмыльнулся Маркус, на миг явив себя прежнего. Затем ухмылка сошла. – И потому что Пророки, похоже, питают к тебе слабость. Каин нанес мне визит. Утверждал, что твоя смерть повлечет мою гибель. – Змей пожал плечами. – Честно говоря, у меня был соблазн перерезать тебе горло, только чтобы посмотреть, что тогда случится. Возможно, я так и сделаю. Но сейчас у меня есть для тебя задание.