Факел - [35]

— Не торопись, Подалирий, — засмеялся Гиппократ. — У меня еще не было времени на размышления. Фенарета сломала бедро, и мне, возможно, придется пробыть у нее довольно долго.

Войдя в дом, он позвал мать и с удивлением увидел, что она выходит из своей половины в сопровождении Фаргелии.

— Фаргелия как раз собралась уходить, — объяснила Праксифея. — Мы с ней очень хорошо поговорили, и я указала ей подходящий дом.

Фаргелия еще раз поблагодарила ее и ушла, улыбнувшись Гиппократу.

— Ты поедешь со мной в Галасарну? — спросил Гиппократ. — Фенарета упала и…

— Да, я знаю, — перебила его мать. — Я поговорила с посланцем, пока у тебя была Фаргелия. Мои вещи уже уложены, и я совсем готова.

В эту минуту во внутренний дворик вошел Сосандр, восклицая рокочущим басом: «Гиппократ! Гиппократ!» Увидев мать и брата, он направился к ним и, скрестив волосатые руки на бочкообразной груди, сказал:

— Я слышу гром на горе Олимп. Остров Кос вновь содрогается! Боги прислали сюда своего вестника Гермеса посулить тебе все богатства Македонии. — Он воздел руки к небу. — Однако Аполлон против — разве не сломал он ногу нашей бабки, чтобы указать тебе, в чем заключается твой долг? Но, как будто всего этого еще мало, на наш остров снизошла сама богиня любви Афродита. Я только что встретился с ней у ворот. И даже говорил с ней. Какие волосы — чистое золото! Какие глаза! Какая заманчивая приманка на царском крючке! Царь старается выудить себе придворного врача. Прекрасная подруга для косского асклепиада. Коринфянка! В Коринфе ветер страсти овевает каждый притон, а гетеры имеют собственный храм!

— Думай, что говоришь! — резко оборвал его Гиппократ. — Она вдова человека, которого я лечил, и приехала сюда посоветоваться со мной. Только и всего.

Праксифея положила руку на плечо Сосандра.

— Фаргелия — не та женщина, которую я выбрала бы в жены Гиппократу, и у нее нет почти никакого приданого. Однако ее красота и гордость скрывают доброе сердце.

Сосандр вдруг рассмеялся и хлопнул себя по бедру.

— Нашел! Чтобы вывести Гиппократа из затруднения, я возьму ее себе в подруги. Старший брат обязан помогать младшему! Дайте только мне сперва обсудить это дело с женой. — Дворик загудел от раскатов его хохота. — Вы когда-нибудь слышали, какие речи произносит моя жена о гетерах?

Тут уж рассмеялись и Гиппократ и Праксифея.

— Сосандр! — строгим голосом сказала его мать. — Ты можешь хоть на минуту стать серьезным? Это приглашение — большая честь для Гиппократа. И решать должен только он сам. О том, как он нужен нам, он не забудет.

Веселость Сосандра сразу исчезла. Он кивнул и сказал изменившимся голосом:

— Да-да. Я хочу, чтобы он остался здесь, больше, чем… я не знаю, как это выразить. Ну, ты понимаешь, что я чувствую, Гиппократ. А слов для этого у меня нет. Так хорошо было работать с тобой вместе! Конечно, от такого предложения отказываться нельзя, но ты нам здесь очень нужен. Если ты уедешь в Македонию, учить медицине на Косе будет некому.

Мгновение они молчали. Затем Праксифея сказала:

— Вы оба — хорошие асклепиады, как и ваш отец. Гиппократ, когда ты будешь принимать решение о своей работе или о жене, помни, что вы, врачи, — люди особенные. Непохожие на других. И жена врача должна так же отличаться от прочих женщин, как ее муж отличается от прочих мужчин. Чтобы быть счастливой в течение долгих лет, которые ее муж посвящает врачеванию, ей мало одной красоты и поэзии. Она должна уметь работать. Она должна уметь быть терпеливой. Она должна быть чуткой и отзывчивой. Она должна любить тебя, но более того — она должка любить твою работу. Иначе она никогда не будет счастлива, да и ты тоже. И ты не сможешь сделать для больных всего, что хотел бы, всего, чего ждет от тебя Аполлон.

Глава IX Бегство нимфы

После того как Эврифон попросил об отсрочке помолвки Дафны с Клеомедом и Гиппократ ушел в сопровождении Клеомеда, Тимон сказал, обращаясь к остальным:

— Сегодня я собирался устроить пир в честь Эврифона и по случаю помолвки. И я его не отменяю, ибо радостное событие только отложено.

К вечеру, когда Дафна вышла погулять около виллы, к ней робко подошел Клеомед. Заметив, что он не знает, как начать разговор, она сказала с улыбкой:

— Я вижу, ты недавно подстриг волосы. Знаешь, как я догадалась?

Он покачал головой.

— По белой полоске кожи вот тут, — она указала на его шею.

Наступило неловкое молчание, и Дафна сделала новую попытку:

— Ты сильно загорел. И прямо пышешь здоровьем. Наверное, ты почти весь день проводишь на солнце?

— Весь, — сказал он. — Без одежды. — И, подойдя к ней вплотную, опять умолк.

Дафна попятилась.

— На этот раз не подходи ко мне чересчур близко, — улыбнулась она с притворной шутливостью. — Мы ведь почти незнакомы. Я хотела бы поговорить с тобой обо всем, что тебя интересует, а не только о кулачных боях.

Его темные глаза, казалось, пожирали ее.

— Поговорить? — переспросил он и, помолчав, добавил: — Я был бы рад поговорить с тобой — поговорить о тебе. Но мне пора идти упражняться. Буто, наверное, уже ждет меня.

Дафна отвернулась, смущенная его жадным взглядом.

— Что ты собираешься делать после Триопионских игр?