Фаэты - [129]
— Не понимаю, как можно есть в такое время! — Таня отодвинула тарелку.
Даль покосился на нее. Как она изменилась! Куда делся «цыпленок цапли»? Пожалуй, на коне тоже гарцевать может, как сестра. Эльга Сергеевна по-прежнему была для него образцом совершенства.
Галактион Александрович, словно руководя тем, что появилось на экране, веско сказал:
— Внимание. Сейчас мы убедимся, что это всего лишь приблудившийся метеорит.
Голос диктора не поддержал Галактиона Александровича:
«Вы видите на своих экранах загадочный объект, получивший название „Черного Принца“. К сожалению, он вращается вокруг своей горизонтальной оси, поэтому его форма как бы ускользает от ваших глаз. Предоставляем слово космонавту Крутогорову, который видит сейчас объект со своего корабля. Прошу, Георгий Петрович».
«С виду напоминает диск, — послышался чуть хрипловатый бас. — Конечно, можно было запустить и диск. Даю телескопический объектив для телекамеры. Как изображение?»
«Теперь тело виднее. Жаль, кувыркается».
На экране диск, серый с солнечной стороны и черный с теневой, медленно опрокидывался. Он напоминал сплющенную лепешку.
— Это не осколочная форма! — воскликнул Даль. — Какой же это приблудившийся метеорит? В природе таких тел не бывает.
— Почему же? — возразил Галактион Александрович. — Даже идеальные сферы бывают. Планеты хотя бы.
— Они обретали форму в газообразном состоянии.
— Как знать. Единой точки зрения нет.
— Тише, сейчас скажут, — прошептала Таня.
«Мой корабль сближается с „Черным Принцем“. Черный он только с теневой стороны. Поверхность его словно изъедена песчинками. Космические пылинки, что ли…»
— Если это не маскировка, — вставил Галактион Александрович.
Эльга укоризненно сощурилась на него.
— Я меняю свое мнение, — заявил профессор. — Очевидно, это не естественное образование, а искусственное — времен «холодной войны» в космосе.
— Я всегда думала о спутнике-шпионе, — кивнула Эльга Сергеевна.
— Вполне возможно, что его намеренно запустили в сторону, обратную вращению Земли, чтобы труднее было обнаружить и обезвредить.
«Вот теперь, — слышался хрипловатый бас с экрана, — и вам хорошо видно, что это металлический диск. Сейчас он находится от меня метрах в ста. Постараюсь прыгнуть к нему. Скафандр уже на мне, телекамеру беру с собой, чтобы и все зрители могли побывать со мной вместе внутри».
«Ты, Георгий Петрович, говоришь „внутри“. Думаешь, там есть люк и он для тебя открыт?» — спросил диктор.
«Люк не люк, а какое-то отверстие имеется. И оно, представьте себе, как будто открыто».
— Конечно, — сказал Галактион Александрович. — Как же иначе их приборы могли наблюдать Землю? Люк должен быть открыт.
— Неужели он прыгнет? А если оторвется, улетит в бездну? — забеспокоилась Таня. Космонавт, словно утешая ее, сказал:
«Я тут надежно закреплен канатиком, вроде бы нитью Ариадны. Прямо как в древнем мифе. Если прыгну и промахнусь, то по фалу подтянусь».
— Как бы я хотел быть там! — вздохнул Далька.
— Да, обходятся без тебя, — притворно посочувствовал Галактион Александрович.
«Внимание. Пробую прыгнуть», — предупредил космонавт. На экране закрутились хороводом звезды, сливаясь светлыми кругами.
«Прошу простить, получил собственное вращение, — объяснил космонавт. — Неуклюжесть».
Звезды на экране сменились сначала огромным горбом, потом белесым морем, кое-где закрученным спиралями.
— Это Земля в объектив попала, — разъяснил Галактион Александрович. — Облачный покров, циклоны в нем…
Космонавт справился с собственным вращением, и в объективе опять появились звезды. Часть экрана закрыл быстро растущий в размерах диск. Диск медленно поворачивался, на мгновение показав черневший в его центре круг.
«Немного промахнулся, — сообщил космонавт. — Удерживаюсь на канатике чуть в стороне от диска. Сейчас мы к нему подплывем, подберемся… с помощью ракетницы».
На экране на секунды возник ствол ракетницы, которую космонавт показал зрителям, прежде чем ею воспользоваться. Потом диск, продолжая опрокидываться, стал приближаться.
«Готов. Сейчас дотянусь до него рукой. Хлоп! Стукнулся. Пришвартовался. Плохо видно? Слишком близко. Сейчас отрегулирую камеру. Лежу на поверхности, если это можно назвать лежанием. Вроде мухи на потолке. Боюсь оттолкнуться. Осторожно ползу. Поверхность шероховатая, будто нарочно сделанная».
— Я же говорил, — веско заметил Галактион Александрович. — Маскировка.
— А как же внутри? — спросила Таня.
«Сейчас обнаружим, что там внутри, — словно отвечая девушке, продолжал космонавт. — Ползу к люку, направляю на него объектив. Вам должно быть сейчас лучше видно, чем мне самому».
На экране трудно было что-либо разобрать, кроме освещенного серебристого края черного отверстия. «Георгий Петрович, ты бы света дал внутрь. Не разберем», — попросил диктор.
«Есть дать свет. Жаль, солнечные лучи туда не попадают. Тут на солнце про фонарик и забыл. Интересно все же, кто эту чертовщину сюда запустил?»
На экране вырисовалась внутренняя полость диска, освещенная космонавтом через люк.
«Теперь забираемся вместе с вами, дорогие товарищи телезрители, внутрь „Черного Принца“».
— Ох, кому-то в мире сейчас не по себе, — заметила Эльга Сергеевна. — Сейчас увидим и кинокамеры, и телевизионные установки заграничного производства.
