Фаэты - [124]

Да, его следовало называть так, хотя мы сами приплыли к нему со стороны Восхода Солнца, поскольку обогнули земной шар.

Нас неотступно вел сигнал электромагнитной связи, который слала нам Мона Тихая, ожидая нас.

Этот сигнал позволял нам выбирать направление в открытом море, среди множества попадавшихся нам на пути островов, где мы не позволяли себе задерживаться подолгу.

Сигнал Любви и Заботы привел нас к устью огромной реки, впадающей в море.

Здесь, конечно, тоже был «потоп» во время глобального катаклизма. Но последствия его были сравнительно невелики. Люди остались жить там, где жили.

В устье реки нас встретили местные жители, которые уже знали, что мы должны появиться, приписывая это всеведению гостящей у них богини Шивы. Так они называли мою мать Мону Тихую.

Нам оказывали варварски пышные почести и помогли добраться до страны великолепных храмов.

На последнем участке пути мы распрощались с нашими сдвоенными лодками и поехали на спинах послушных людям исполинов. Они передвигались на четырех ногах и обладали пятой конечностью, расположенной на месте носа и заменяющей руку. Естественно, что способность к труду с помощью этой «руки» сделала этих животных весьма разумными. Правда, люди использовали эту разумность лишь для подчинения их своей воле и выполнения могучими животными наиболее тяжелых работ.

Подъезжая на спине такого гиганта к великолепному храму, где жила моя мать, я очень волновался. Ведь, по существу, Мона Тихая допускала ту же ошибку, какую сделал я, ее сын, руководитель Миссии Разума, позволивший себе солгать людям, будто я бог Кетсалькоатль.

Но опасения мои были напрасными. Мона Тихая была мудра… Она не воспользовалась властью богини, чтобы навязать что-нибудь людям. Она лишь познакомила их с основами учения нашего мудреца Оги о власти над собственным телом.

Мы с Эрой ехали на первом слоне — так зовут люди этих почти разумных исполинов, Чичкалане Лианой — на втором.

Толпы людей в ярких нарядах, говорящих о высокой ступени их культуры, спешили на встречу богини Шивы с ее сыном.

На излучине реки, вдоль которой шла дорога, открылся вид на поистине великолепный храм, с которым не могли сравниться даже пирамиды Толлы. Если там внушительность создавалась прежде всего размером уходящих вверх уступов, то здесь мы увидели спускающуюся чуть ли не с неба ослепительно белую лестницу, обрамленную с обеих сторон легкими, изящными строениями. Они завершались вверху колоннадой, накрытой как бы множеством крыш с загнутыми вверх краями.

На ступенях стояли шеренги жрецов в синем одеянии, которые, возможно, передадут в преданиях, приукрасив их фантазией, эту нашу встречу с моей матерью.

Мы с Эрой, задыхаясь от радости и бега, спешили вверх по ступенькам. Помню, споткнувшись, мы чуть не упали, но, услышав испуганный ропот жрецов, удержались на ногах.

Солнце властвовало здесь над красками, которые сами по себе были солнечными. Игра ярких бликов на стенах строений делала их невесомыми, словно парящими в неподвижно застывшем воздухе. Хотелось дотронуться до витых колонн, чтобы удостовериться в их реальности.

Как невозможно представить себе это на Маре: пурпур и золото, белизна и солнечный свет!..

И как удивительно естественно выглядела в окружении всей это феерии Мона Тихая, одетая в марианский скафандр с дополнительными манипуляторами помимо рук. Она стояла в проеме двери с остроконечным сводом на фоне дымчатого белого камня и действительно выглядела сказочной богиней. За ее удивительную способность к любому ручному ремеслу, начиная с ваяния, кончая шитьем или стиркой, чему она охотно обучала всех женщин, а также благодаря дополнительным манипуляторам ее скафандра Мону прозвали многорукой богиней и даже пытались в таком виде изваять.

Нас с Эрой, упавших к ее ногам, она подняла своими сильными и нежными материнскими руками и прижала к себе. А потом заплакала, как может плакать лишь старая женщина Земли.

— Кара Яр, — прошептала она. — Нот Кри… Кир Яркий…

— Тяжелая плата за Миссию Разума, — отвечал я, поднимаясь с колен. — Чудо, что все остальные ее участники целы.

— Но Ива! Гиго Гант! — печально произнесла Мона Тихая.

— Они счастливы, поверь нам. Первая из Матерей, — сказала Эра.

— Ты будешь мне дочерью, оставшись со мной, — обняла ее Мона Тихая.

Потом мы прошли в чудесные помещения храма, украшенные тонко выполненными скульптурами, не устрашающими, как у людей Толлы, а восхищающими глаз.

Здесь в окружении земных учеников мы нашли старого Линса Гордого, объясняющего людям основные законы природы, одинаковые для всех планет.

Когда мы с Эрой взбирались по наружной лестнице в космический корабль «Поиск-2», нам казалось, что в иллюминаторе покажутся лица Кары Яр, Нота Кри, Ивы, Гиго Ганта… Ведь корабль был совершенно такой же, как и древний «Поиск».

Но места наших былых спутников занимали теперь Мона Тихая, Линс Гордый и… Чичкалан с Лианой, которые и слышать не мотели, чтобы остаться на Земле. Я согласился на это лишь ради того, чтобы реальностью Мара победить чудовищное суеверие Чичкалана. К тому же мы ведь должны были вернуться, и, конечно, вместе с ним и Лианой. Пусть же разочаруют их сыпучие пески, камни и кратеры Мара, пусть смутят условия жизни «богов» в подземных городах с бесконечными галереями и искусственным воздухом. Они должны вернуться просвещенными людьми, чтобы просветить и своих собратьев.