Фабрика офицеров - [31]

— Не так быстро, камераден, — сказал фенрих Редниц, даже не слишком-то понижая голос. — Мы не должны нестись сломя голову, к тому же следует и подкрепиться.

— Мы и так потеряли слишком много времени, — заметил Меслер озабоченно. — Нам не следовало обращать внимания на Хохбауэра. Совсем не обязательно докладывать ему, что мы собираемся делать! Ты же знаешь, что он против подобных экстравагантных мероприятий.

— С Хохбауэром нужно поддерживать хорошие отношения, — ответил Вебер примирительно. — Он наверняка будет еще у нас командиром учебного отделения. Еще немного — и он обведет капитана Ратсхельма вокруг пальца.

— Дружище, — заметил Меслер задумчиво, — если до этого дойдет, мы все окажемся в помойном ведре.

— Хохбауэр отличный товарищ, — настаивал Эгон Вебер, и он действительно думал так, как говорил.

— А ты, Вебер, ведешь себя как глупая шелудивая собака, — проговорил Редниц дружелюбно. — Рано или поздно и у тебя раскроются глаза. Поспорим?

Они находились возле кухни и, укрывшись в густой тени сарая для хранения инструментов, посматривали в сторону комендатуры. Луна в это время великодушно зашла за набежавшее облачко.

Фенрих Эгон Вебер откупорил бутылку и отпил из нее большой глоток. Затем он передал бутылку по кругу, как и заведено среди друзей. Редниц осуществлял наблюдение: не видно ли приближающегося врага — постового или офицера.

— Что будем делать, если нас застукают? — спросил фенрих Эгон Вебер.

— Прикинемся дурачками, — ответил Редниц.

— А что будем говорить?

— Все, что ни придет в голову, — только не правду.

Для Редница, казалось, не существовало ничего, над чем бы он не стал тут же шутить. Меслер же систематически изыскивал любую возможность, которая уготовила бы ему удовольствие, при этом он не был слишком разборчивым. А курсант Эгон Вебер принимал участие во всем, куда бы его ни приглашали, — от посещения церкви до похода в дом радостей и от тайной вечери до битвы на Заале. Для этого было достаточно только апеллировать к его товариществу и физической силе. Тогда он мог ворочать скалы. Его все, без исключения, любили и уважали, и производство в офицеры ему было почти гарантировано.

— А если сейчас появится дежурный, — допытывался Эгон Вебер, — что тогда?

— Тогда, — сказал Редниц и взял в руки бутылку, — любой из нас бросится ему навстречу, чтобы принести себя в жертву. Я думаю что им окажешься ты, Вебер. Поскольку ты, по-видимому, не позволишь лишить себя этой чести.

— Ну хорошо, — отозвался Эгон Вебер невозмутимо: — Предположим, что так оно и будет. Но ведь дежурный офицер захочет узнать, что я здесь делаю.

— А ты лунатик и ходишь во сне, Эгон, — что же еще?!

— С бутылкой в кармане?

— Вот как раз поэтому! — заверил его Редниц вполне серьезно. — Без бутылки ты выглядел бы вполне нормальным.

— К чему эта болтовня?! — вмешался Меслер настойчиво. — Чего мы еще ждем? Сейчас ничего другого, как вперед, к коровкам!

— Не так прытко, — предупреждающе заметил Редниц. — Если не продумаем всего досконально и не будем осторожны, то обязательно окажемся в луже. Я сейчас пойду в разведку и разузнаю обстановку.

— Ты просто-напросто хочешь выбрать себе кусочек получше, — проговорил недоверчиво Меслер. — По-моему, это не по-товарищески.

— А если кто-либо вздумает поступить не по-товарищески, — сказал Эгон Вебер, призовой борец и признанный забияка во всем учебном отделении «X», — для того я могу стать весьма неуютным.

Против такой силы убеждения Редниц был бессилен. Таким образом, оставалось лишь поступить так, как их учил на своих занятиях капитан Федерс: любое начатое дело необходимо строго проводить в жизнь, если только изменения обстановки стратегического порядка не потребуют нового планирования и других действий.

Однако об «изменениях стратегического порядка» пока не было и речи: не было видно ни одного офицера, часовые, по-видимому, дремали в укромных уголках. А в помещении комендатуры, там, внизу, в подвале, находились бедные милые скучающие девушки-связистки.

В казарме в послеобеденное время только и говорили о том, что произошло прошедшей ночью. Курсант Вебер узнал некоторые подробности от заведующего спортивным инвентарем. А тому, в свою очередь, об этом поведал повар — унтер-офицер, который являлся приятелем писаря отдела личного состава. А тот уже был близким другом самого потерпевшего унтер-офицера связи. Короче говоря: адрес точный, найти его было относительно нетрудно. Ведь девушкам следовало помочь!

— Итак, вперед! — сказал фенрих Редниц, как бы подавая сигнал к атаке.

Меслер и Эгон Вебер последовали за ним в предвкушении приключений. Они взяли бутылки за горлышко и помахивали ими, как ручными гранатами. Фенрихи, пригнувшись, пересекли рывком бетонированную главную дорогу казармы и исчезли в здании комендатуры, намереваясь взять штурмом помещение коммутатора и самих девушек.

Но когда они туда добрались, там находилась уже другая тройка.

Капитана Федерса, преподавателя тактики учебного отделения «X», окутывали густые облака табачного дыма.

Федерс сидел, думал, писал и устало курил. Он пытался сконцентрировать мысли на учебном плане на следующий день: перевозка по железной дороге пехотного батальона. Но он никак не мог сосредоточиться. И спать ему также не хотелось.