Фабрика офицеров - [232]

Проговорив это, обер-лейтенант Крафт полез за обшлаг левого рукава и вынул оттуда бумаги. Он протянул их Вирману, который чуть не бросился на них. Быстро пробежав глазами мелко исписанные листки, он оживился, глаза его радостно заблестели.

Крафт же повернулся к Эльфриде и, протянув ей руку, сказал:

— Прощай, Эльфрида. Спасибо тебе за все.

Эльфрида несколько секунд крепко сжимала его руку. Затем попыталась улыбнуться, чтобы скрыть от Крафта слезы: она знала, что он не терпел слез. Поэтому она бодро сказала:

— До свидания. — Больше она ничего не сказала и еще раз улыбнулась. Крафт запомнил эту улыбку.

А старший военный советник юстиции, потрясая бумагами, воскликнул:

— Чего вы добивались этим? С какой целью? Почему вы отдали мне свою речь? Или это один из ваших трюков?

— Пойдемте, — сказал Крафт, захлопывая чемодан. — Не можете же вы так долго держать своих сообщников в коридоре.

— Теперь я вас раскусил! — возмущенно воскликнул Вирман. — Вы собираетесь меня провести! Вы решили прикрыть собой генерала! Вы решили перечеркнуть мои планы!

Однако обер-лейтенант, не говоря ни слова и не оглядываясь, взял свой чемодан и пошел к выходу. Старший военный советник юстиции выбежал вслед за ним, хлопнув дверью.

И только оставшись одна, Эльфрида Радемахер беззвучно заплакала.

Около двадцати двух часов капитан Федерс, замещая задержанного офицера-воспитателя Крафта, обошел жилые комнаты фенрихов.

Он внимательно всматривался в бледные беспокойные лица фенрихов, настроение у которых было различное. В одном месте сбились псы-волкодавы, в другом боязливо жались овечки. А все они, вместе взятые, были окружены несколькими волками.

— Господин капитан, — доверчиво поинтересовался командир учебного отделения Крамер, — сейчас наши занятия совсем прекратятся, или же на оставшееся время нам дадут третьего по счету офицера-воспитателя?

— Крамер, не ломайте голову над этим, — бодро ответил ему Федерс. — То, что основная часть учебного отделения состоит из баранов, в этом нет никакого сомнения, а с ними вполне управится и один офицер. Вы можете целиком положиться на меня.

Этим разговором Крамер был как бы вычеркнут из списка Федерса, а вслед за ним и другие. Федерс был твердо убежден в том, что человек, беспокоящийся в трудную минуту только о себе самом или же о последствиях, которые могут его ожидать, не достоин командовать другими.

Даже такие люди, как Амфортас и Андреас, были ему милее, поскольку они не скрывали, что довольны случившимся, а это уж их право.

Обстановка снова стала благоприятной для них.

Андреас и ему подобные с трудом скрывали свое любопытство, равнодушие, беспокойство и черствость за маской дисциплинированности. Некоторые из них уже лежали в кровати и играли в карты. Другие стояли по стойке «смирно», когда Крамер отдавал рапорт капитану Федерсу.

— Имеются еще какие-нибудь вопросы? — спросил Федерс перед тем как выйти из комнаты.

Никто из фенрихов не отважился задать Федерсу вопросы, которые тот хотел бы услышать. Это огорчило капитана, и его улыбка стала еще более язвительной. Федерс мысленно винил самого себя за то, что он не воспитал фенрихов в духе доверия к себе. Выходит, он обращался с ними как с овечками. А разве они не такие? Разве их поведение не доказательство этому?

Затем, чтобы полностью закончить свой обход, он вошел в комнату № 7. Первое, что он увидел, было густое облако дыма, сквозь которое он не сразу разглядел шестерых фенрихов. Первым встал Редниц и доложил ему.

— Никакого шума не поднимать, — сказал капитан Федерс. — Шума здесь и без того было достаточно. Не хватает только, чтобы вы еще напились для храбрости.

Один из фенрихов поспешил открыть окно, а остальные сразу же окружили своего бесстрашного преподавателя тактики, который внимательно изучал их, словно собирался давать урок. Подвинув себе стул, Федерс сел. Немного подумав, фенрихи тоже сели. Капитан смотрел на них, а они — на него.

— Мы здесь, господин капитан, разговаривали о том, можем ли мы навестить вас, — проговорил Редниц.

— И до чего же вы договорились?

— Все как один считаем, что да, — сказал фенрих Вебер.

— Хорошо. Вы можете меня навестить, но я сам пришел к вам. Неплохая почва для разговора, не так ли? Ну так что вы хотели мне сказать?

— Господин капитан, — начал Редниц, — мы беспокоимся о судьбе обер-лейтенанта Крафта. Вам известно о том, что он арестован час назад?

— Я слышал об этом и ожидал этого.

— Мы считаем, что это самое настоящее свинство.

— Я тоже так считаю, друзья, и что из этого вытекает?

— Мы не можем этого допустить, господин капитан, — сказал Редниц, и сидевшие вокруг него фенрихи дружно закивали.

Капитан смотрел на фенрихов не без волнения, хотя и не показывал этого. Разве что он перестал ехидно улыбаться. Капитан переводил взгляд с одного лица на другое: вот чувствительный Редниц с умными глазами, вот плотный Вебер, хитроватый Меслер, честный Бергер, Грюндлер и Гремель, оба очень тихие и спокойные, которые говорят только тогда, когда их о чем-либо спрашивают, и делают только то, что им приказывают. Однако все они, как заметил Федерс, были полны решимости действовать на свой страх и риск, хотя и не знали, как это лучше сделать.