Фабрика фитоняшек - [26]

Навязанный мне образ по сюжету никак не вязался с реальностью. Тогда мне сообщили, что если я хочу быть интересной, нужно добавить пикантности. О чем шла речь, я узнала позже. В тот день съемка завершилась около часа ночи, и квартира была похожа на свалку: все переставили, раскидали, натоптали. Периодически кто-то из команды уходил курить, чтобы поймать вдохновение, а пока его не было, никто не начинал. Многие телевизионные люди именно такие, а я люблю, когда работают четко и пунктуально. Однако, раз уже ввязалась, отступать было нельзя.

На следующий день Леня привез меня к дому на окраине Москвы, в спальный район, явно не отличавшийся благоустроенностью. Он еще раз уточнил, надо ли все это мне, и, получив утвердительный ответ, оставил меня с командой. На входе в подъезд съемка уже началась. Мне дали в руку телефон, на экране которого был открыт профиль моей соперницы по проекту. И я увидела знакомое лицо – это была скандально известная участница многочисленных телешоу, включая «Дом-2», «Каникулы в Мексике» и «Холостяк». Я сразу поняла, что мне придется несладко, так как конкурировать с завсегдатаем телешоу очень сложно. Она знает всю телевизионную кухню, понимает, как надо себя вести, и везде создаст или интригу, или скандал, в общем, как раз то, что нужно для шоу.

Меня попросили «пройтись» по ее внешности, сказать, что я думаю о Насте – так звали мою соперницу. Я тактично ответила, что она мне не соперница, но ничего плохого я сказать не могу, так как не знаю человека лично. Они улыбнулись, выключили камеру, попросили подумать еще раз и ответить более резко, так как Настя в выражениях касательно моей внешности не стеснялась. Была ли это провокация или нет, я не знаю. Не исключено, что так оно и было, а Настю сразу же натравили против меня.

Войдя в дом и поднявшись на нужный этаж, мне показали однокомнатную квартиру и сообщили, что теперь я буду здесь жить, ожидая увидеть с моей стороны какую-то удивленную реакцию. Но меня, человека, жившего не только в особняке на море, но и в коммуналке, однушке и даже малюсенькой комнатке в Барселоне, это вовсе не смутило. Затем меня познакомили с хозяйкой квартиры, которая сразу попыталась вывести меня из терпения, чтобы вызвать необходимые для съемки эмоции. Она упрекала меня в том, что вместо того, чтобы работать, я веду «Инстаграм». Сейчас я бы, конечно, нашла, что ей ответить, и поставила бы ее на место, но в тот момент я чувствовала себя неуверенно и скованно. Я стушевалась и не смогла ответить ей как следует.

Затем началось первое испытание: мне принесли мешок с дешевой одеждой с рынка и попросили переодеться. Затем дали косметику, тоже с рынка, и попросили использовать дешевый тоник, что я тоже сделала без проблем. В общем, я все ждала, когда же начнутся настоящие испытания.

Они начались на следующий день, когда меня, одетую в тряпье, отвезли на цветочную фабрику. Там меня встретил мой новый начальник, от которого я получила задание – вручную очистить розы от шипов. К слову сказать, в помещении, где я работала, было очень холодно, а у меня не было с собой никакой теплой одежды. Задание было придумано организаторами специально для меня, так как в ленте моего профиля часто мелькали красивые букеты от моего мужчины, поэтому они решили проверить, знаю ли я, каким путем достаются мне эти цветы. Я старалась выполнять свою работу аккуратно, но медленно, так как боялась пораниться. Порезы и уколы не заставили себя долго ждать, но я не останавливалась. Затем подошел начальник и стал кричать на меня, возмущаясь тем, что я работаю так медленно. Я не знала, как себя вести. С одной стороны, он был старше меня, а я не привыкла грубить взрослым людям, но, с другой стороны, мне нужно было выполнить задание.

Тут ко мне подошла режиссер и сказала, что все получается скучно, а им нужна эмоция, скандал. Она сказала: «Либо ты плачешь, устраиваешь истерику, либо посылаешь его на три буквы и уходишь». Я поняла, что мне проще заплакать, так как материться в эфире и грубить я не хотела. «Сейчас ты отворачиваешься, думаешь о чем-то плохом, и когда повернешься, у тебя на глазах должны быть слезы», – добавила она. Окей, актрисой я никогда не хотела быть, но определенные навыки, видимо, были и есть. Я отвернулась, представила жуткую картину, закрыла глаза и повернулась обратно. Открыв их, я почувствовала, что глаза уже были наполнены слезами – у меня все получилось. Тут же заработала камера, я смогла сыграть свое подавленное и возмущенное состояние и уйти со съемочной площадки, аргументировав это тем, что я не позволю мужчине повышать на меня голос.

Затем было очень жестокое задание, при выполнении которого мне уже не приходилось отворачиваться, чтобы заплакать. Там все было по-настоящему. Меня привезли в приют для бомжей. Даже сейчас, когда я пишу эти строки, у меня сжимается сердце. С первых же секунд нахождения там я почувствовала смешанный запах немытых тел, грязной одежды, алкоголя и сигарет. На меня смотрели очень косо, от этого было еще более неловко. Я вошла внутрь шатра, куда приходят бездомные люди за едой, и увидела их лица. Что я чувствовала в тот момент, не описать словами. Ведь у каждого из них своя история: кто-то потерялся, кого-то выгнали родные, кто-то вышел из тюрьмы и не нашел своего места на свободе, у кого-то отшибло память, и он забыл дорогу домой, а кто-то и вовсе просто пьет и не хочет жить дома.