Фабиола - [4]

— Зачем ты спас меня? Уж лучше бы я умерла там, среди развалин, чем узнать, что у меня нет семьи.

— Глупая, — ответил Макс, виновато улыбаясь. — У тебя теперь есть семья.

Весь экипаж считает тебя своей…

— Но я не знаю, кто мои родители. Я не помню их. Не помню, были ли у меня братья и сестры… — на глазах Фабиолы блеснули слезы. — Они, наверное, погибли при бомбардировке…

Фабиола уже знала из рассказов Макса, что планету, на которой ее нашли, и название которой она так и не могла запомнить, Цпехи подвергли массированной бомбардировке. Это была акция устрашения, потому что на планете не было никаких военных объектов, и имперцы сознательно уничтожали мирные города.

— Я даже не могу с ними проститься…

Макс кивнул: он лучше Фабиолы знал, что случилось на планете. После ядерной бомбардировке не выжил никто, Фабиола была единственной, кому удалось спастись из горящих радиоактивных руин.

— Мы уже отомстили за них, — твердо сказал Макс, и его взгляд сделался жестким. — Мы отомстили за всех жителей планеты…

Фабиола знала, что два дня назад «Робингуд» участвовал в рейде по тылам противника, было уничтожено несколько баз тылового обеспечения Цпехов и даже один случайно подвернувшийся эсминец, который стоял в доке, ожидая ремонта.

Пленных не брали…

— Все равно их не вернуть, — с горечью сказала девушка, отворачиваясь к стене и проваливаясь в глубокий, без сновидений, сон.

Она не слышала, как Макс ушел — на капитанский мостик. И не видела, какое у него было при этом лицо — лицо человека, готового в одиночку уничтожить всю Империю, лишь бы девушка, которая ему понравилась с первого взгляда, улыбнулась… нет, не ему — просто улыбнулась. Макс почему-то был уверен, что у Фабиолы должна быть приятная, милая улыбка…

Когда на следующий день Макс снова пришел к Фабиоле, девушка вдруг поймала себя на странной мысли, что ей хочется, чтобы он подольше побыл в ее каюте. А когда он уходил — слишком быстро, как показалось Фабиоле, она пожалела о том, что он ушел. Ей хотелось, чтобы он остался с ней — на весь долгий день.

На весь вечер…

На всю ночь…

На всю жизнь…

Так оно вскоре и случилось.

Макс стал ее первым мужчиной.

Возможно, в прошлой, забытой жизни, у нее уже были мужчины, но Фабиола не помнила их, так что с полным правом могла считать, что Макс стал у нее первым.

Макс был у нее не только первым, но и единственным.

Позднее, вспоминая то, что произошло между ними в тот далекий вечер, Фабиола пыталась понять, почему она вдруг вот так просто, не задумываясь, отдалась Максу. И понимала, что не может ответить на этот вопрос. Скорее всего, это было не просто инстинктивное желание интимной близости — оно пришло чуть позже, когда Макс и Фабиола уже были близки не одну неделю, а стремление защититься, опереться на твердое, и вместе с тем ласковое мужское плечо. И Фабиола выбрала плечо именно Макса, который стал ее верным защитником и другом. Впрочем, никто из остальных мужчин, членов экипажа «Робингуда», не оспаривал права капитана на Фабиолу. Не только потому, что они были людьми военными, и, согласно субординации, не могли перечить старшему по званию. Нет. На «Робингуде» не было принято бездумное чинопочитание, экипаж был действительно единой семьей, братьями, которые одинаково делили между собой все радости и горести, победы и поражения.

Макс был старшим, но он был равным среди равных, экипаж доверял ему, как самому себе, и «робингуды» готовы были идти за Максом и в огонь, и в воду — как потом готовы были идти за Фабиолой.

Фабиола стала общей сестрой, весь экипаж полюбил ее именно в этом качестве. А Макс полюбил ее как женщину, и Фабиола полюбила его как мужчину. И им было хорошо вместе. Легко. И Фабиола чувствовала себя самой счастливой женщиной в объятой пламенем войны Галактике. Да, она тоже участвовала в вылазках против Цпехов — но, по большому счету, ей было наплевать на Имперцев — просто она хотела всегда быть рядом со своим Максом, который оживил ее, вернул к жизни, из которой она чуть было не ушла — по доброй воле. Потому что зачем жить, когда рядом нет ничего, кроме пустоты, когда ты не можешь вспомнить ни одного родного лица, когда от твоего прошлого осталось только данное тебе имя… Фабиола была благодарна Максу не только за то, что он разбудил в ней женщину — женщину горячую и страстную, но и за то, что он разморозил ее, вернул к жизни. Да, когда Фабиола лежала в своей каюте, уставившись в белый, как саван, потолок, она чувствовала себя замерзшей, ей казалось, что ее сердце представляет собой маленький кусок холодного, как космическая пустота, льда, который уже не гонит кровь по ее жилам. Но первая ночь с Максом, когда он пришел к ней, присел на краю кровати, и Фабиола поднялась с подушек, села рядом с ним, словно в ожидании чего-то… И Макс, который давно уже все понял, обнял девушку, коснулся сухими губами ее горячей щеки… И Фабиоле не оставалось больше ничего, кроме как поверить Максу, отдаться ему и душой, и телом, когда не осталось никаких мыслей, а было только одно счастье от того, что он рядом с ней… Эта ночь без сна растопила холодный лед, сковывавший сердце, и Фабиола почувствовала себя легко, как птица, ей хотелось взлететь в пронзительную голубизну неба и крикнуть так громко, чтобы ее счастливый голос услышала вся Вселенная: «Я люблю тебя, Макс!»