Фабиан. История одного моралиста - [62]
— В музыке ты ничего не смыслишь. В боксе — тоже, — констатировал Хольцапфель. — Может, ты пригодился бы в литературном приложении в качестве театрального критика или чего-то в этом роде. — Он позвонил директору, поговорил с ним и посоветовал Фабиану: — Зайди к нему, расскажи что-нибудь занятное. Он, правда, не в меру заносчив, но в общем-то человек смышленый.
Фабиан поблагодарил, напомнил Хольцапфелю о встрече в пятницу и отправился к директору Ханке.
— Доктор Хольцапфель — ваш школьный товарищ? — спросил директор. — Вы изучали историю литературы? В данный момент у нас нет вакансии. Но это ничего не значит. Вы, видно, человек дельный. А дельные люди мне всегда нужны. Поработайте две недели на свой страх и риск. Я познакомлю вас с шефом нашего литературного приложения. Если он отклонит ваши статьи, ну, значит, вам не повезло. Но в таком случае я буду рад видеть вас нашим внештатным сотрудником. — Директор собрался нажать кнопку звонка.
— Минуточку, господин директор, — сказал Фабиан. — Благодарю вас за предложение, но я бы предпочел работать в отделе рекламы. Можно, например, устроить консультационный пункт для тех, кто дает в газету объявления, предлагать клиентам броские, запоминающиеся тексты, и при случае даже организовывать рекламные кампании. Искусная систематическая реклама благоприятно повлияла бы на тираж газеты. Можно было бы заодно с крупными заказчиками проводить очень выгодные конкурсы, а для подписчиков устраивать соревнования по боксу или еще какие-нибудь праздники в этом роде.
Директор внимательно выслушал его и сказал:
— Нашим крупным акционерам не по душе берлинские методы.
— Зато этим господам по душе увеличение тиража.
— Но не с помощью хитрых уловок, — пояснил директор, — и все-таки я поговорю с шефом отдела объявлений. Возможно, в умеренных дозах и надо прибегнуть к средствам, которыми нам, рано или поздно, все равно придется воспользоваться. Зайдите завтра в одиннадцать. Я посмотрю, что можно будет сделать. Захватите с собой несколько ваших работ. И свидетельства, какие у вас имеются.
Фабиан поднялся и поблагодарил его за внимание.
— Если мы вас ангажируем, — сказал директор, — то не ждите каких-то фантастических сумм. Двести марок в наше время — большие деньги.
— Для служащих? — с любопытством спросил Фабиан.
— Нет, — отвечал директор, — для акционеров.
Фабиан сидел в кафе «лимбер», пил коньяк и предавался размышлениям. До чего же бредовые у него были планы! Он хотел, если будет на то их милость и его возьмут на работу, помочь этой правой газете расшириться. Или он надеялся внушить себе, что его волнует реклама, как таковая, независимо от того, чему она служит? Надеялся обмануть себя? Хотел за две стомарковые бумажки в месяц изо дня в день хлороформировать свою совесть? Уж не приобщился ли он к Мюнцеру и компании?
Мать была бы рада. Она хотела, чтобы он стал полезным членом общества. Полезным членом этого общества! Общества «с ограниченной ответственностью»! Нет, не пойдет! Он еще не настолько измучен. Деньги для него пока что не самое главное.
Он решил скрыть от родителей, что мог бы устроиться в «Тагеспост». Не хотел он устраиваться. К чертям собачьим! Не нужны ему эти унижения. Фабиан решил отказать директору, и едва он принял это решение, как ему сразу полегчало. Он мог еще взять оставленную ему Лабуде тысячу марок, податься в Рудные горы и поселиться там на каком-нибудь тихом хуторе. Денег хватит на полгода, а может, и больше. Он мог бы гулять, сколько позволит его больное сердце. Горный хребет, обрывы, игрушечные городки он помнил еще по школьным экскурсиям. Помнил леса, горные луга, озера и бедные сгорбленные деревушки. Пусть другие ездят к южным морям, в Рудных горах дешевле. Может быть, там, наверху, он вновь обретет себя. Может быть, там, наверху, опять станет похож на человека. Может быть, на одиноких лесных тропинках он найдет цель, на которую не жалко усилий. А не хватит ему пятисот марок? Другую половину он оставил бы матери.
Итак, решено, на лоно природы, и без промедления! Когда Фабиан возвратится, мир уже сделает шаг вперед или два шага назад. Не важно, в какую сторону этот мир повернется, любое положение будет лучше нынешнего. Любой оборот событий, будь то борьба или работа, окажется на руку Фабиану. Не может он больше стоять около жизни, как ребенок около кучи мусора. Он еще ничего не в состоянии сделать, еще не за что ему ухватиться, да и за что он должен хвататься, с кем связать себя? Ему хотелось тишины, хотелось в горах слушать время, покуда не раздастся выстрел стартера, который сорвет с места его и ему подобных.
Фабиан вышел из кафе. А не бегство ли то, что он задумал? Ведь для того, кто хочет действовать, место действия всегда и везде найдется. Чего он ждет уже долгие годы? Наверно, сознания, что он рожден быть зрителем, а не актером в мировом театре, как он думал еще сегодня?
Фабиан останавливался у витрин, смотрел на платья, шляпы и кольца, но ничего не видел. У корсетной мастерской он пришел в себя. Жизнь, несмотря ни на что, одно из интереснейших занятий. Барочные здания Дворцовой улицы стоят как прежде, а их строителей и первых владельцев давно нет на свете. Хорошо, что не наоборот.
В книгу включены лучшие повести известного немецкого писателя-антифашиста Эриха Кестнера (1899–1974): «Когда я был маленьким», «Эмиль и сыщики», «Эмиль и трое близнецов», «Мальчик из спичечной коробки».Эрих Кестнер. Повести. Издательство «Правда». Москва. 1985.Перевод с немецкого Лилианы Лунгиной.
Эрих Кестнер (1899–1974), немецкий писатель, удостоенный в 1960 году высшей международной награды в области детской литературы — медали Ханса Кристиана Андерсена.В книгу кроме повести, давшей название сборнику, вошли: «Мальчик из спичечной коробки», «Эмиль и сыщики», «Кнопка и Антон», «Двойная Лоттхен», «Когда я был маленьким». Главное качество прозы Кестнера для детей — добрая улыбка. Он был уверен, что доброта необходима ребенку, что она — тоже активное оружие. Повести Кестнера полны оптимизма, веры в человека, в торжество справедливости.Эрих Кестнер.
Шестьсот лет назад бродил по всей Германии один клоун и, куда бы ни попадал, всюду учинял такие безобразия, что у людей просто глаза на лоб вылезали. Этого клоуна звали Тиль Уленшпигель. Единственное, что он умел хорошо делать, кроме как вытворять свои проделки, так это плясать на канате. Но у него не было никакой охоты выступать в цирке или на ярмарке.Он не любил, чтобы другие над ним смеялись. Наоборот, он сам любил посмеяться над другими. Историй, рассказанных в народе об Уленшпигеле и записанных в старых книгах, великое множество.
Можно ли снова поженить родителей, которые развелись лет десять назад, разделили детей и живут в разных городах? Сестры-близнецы Луиза и Лотта познакомились на каникулах, поняли, что у них одни и те же мама и папа и, возвращаясь домой, поменялись местами — тут-то и начались их приключения, смешные и грустные — уж очень девчонкам хотелось, чтобы и родители, и они сами всегда были вместе. Книга называется «Двойная Лоттхен», по ней был поставлен фильм, который пользовался большим успехом и назывался «Проделки близнецов».
В книгу включены лучшие повести известного немецкого писателя-антифашиста Эриха Кестнера (1899–1974): «Когда я был маленьким», «Эмиль и сыщики», «Эмиль и трое близнецов», «Мальчик из спичечной коробки».Автобиографическая повесть «Когда я был маленьким» — подлинный шедевр немецкой литературы. Мир ребенка раскрывается в книге с удивительной деликатностью. Повесть переносит читателя в начало века, не смотря на непростые испытания, выпавшие на долю маленького героя, детство, как ему и положено, предстает «золотой порой», полной любви и радужных надежд.
В книгу вошли романы «Трое в снегу», «Исчезнувшая миниатюра», «Приграничные сношения», фрагменты романов «Ученик чародея», «Двойники» и стихи одного из самых удивительных немецких писателей XX века.Роман «Трое в снегу» — увлекательная, веселая и романтическая история дружбы трех совершенно разных мужчин: миллионера Тоблера, решившего однажды пожить жизнью простого человека, его верного слуги Иоганна, надевшего на себя непривычную маску богатого человека, и талантливого, но временно безработного Хагедорна.
Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала. Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям.
«Мартин Чезлвит» (англ. The Life and Adventures of Martin Chuzzlewit, часто просто Martin Chuzzlewit) — роман Чарльза Диккенса. Выходил отдельными выпусками в 1843—1844 годах. В книге отразились впечатления автора от поездки в США в 1842 году, во многом негативные. Роман посвящен знакомой Диккенса — миллионерше-благотворительнице Анджеле Бердетт-Куттс. На русский язык «Мартин Чезлвит» был переведен в 1844 году и опубликован в журнале «Отечественные записки». В обзоре русской литературы за 1844 год В. Г. Белинский отметил «необыкновенную зрелость таланта автора», назвав «Мартина Чезлвита» «едва ли не лучшим романом даровитого Диккенса» (В.
«Избранное» классика венгерской литературы Дежё Костолани (1885—1936) составляют произведения о жизни «маленьких людей», на судьбах которых сказался кризис венгерского общества межвоенного периода.
В сборник крупнейшего словацкого писателя-реалиста Иозефа Грегора-Тайовского вошли рассказы 1890–1918 годов о крестьянской жизни, бесправии народа и несправедливости общественного устройства.
«Анекдоты о императоре Павле Первом, самодержце Всероссийском» — книга Евдокима Тыртова, в которой собраны воспоминания современников русского императора о некоторых эпизодах его жизни. Автор указывает, что использовал сочинения иностранных и русских писателей, в которых был изображен Павел Первый, с тем, чтобы собрать воедино все исторические свидетельства об этом великом человеке. В начале книги Тыртов прославляет монархию как единственно верный способ государственного устройства. Далее идет краткий портрет русского самодержца.
В однотомник выдающегося венгерского прозаика Л. Надя (1883—1954) входят роман «Ученик», написанный во время войны и опубликованный в 1945 году, — произведение, пронизанное острой социальной критикой и в значительной мере автобиографическое, как и «Дневник из подвала», относящийся к периоду освобождения Венгрии от фашизма, а также лучшие новеллы.