Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования - [47]

5. Создание художественного целостного образа Некрасова как человека, поэта и гражданина, нравственная оценка его личности, постановка вопроса о праве и важности этой оценки при характеристике поэтической деятельности Некрасова и попытка предугадать окончательное решение спора о Некрасове, решение, которое должен высказать народ. В печатном тексте этому посвящена часть главы.

Таким образом, в начале работы Достоевский создает план-конспект главы в целом, но план своеобразный, в котором отдельные пункты устанавливаются исследователем посредством рассуждения, а непосредственно налицо или, во всяком случае, доминирует другое: эмоционально выразительные фразы и обрывки фраз (иногда небрежные, как дневниковая запись, иногда — художественно законченные), относящиеся к тому или иному кругу вопросов, который человек с обычным складом ума, не поэт, определил бы каким-то общим словом. Достоевский же этого слова не дает и, кажется, даже не ищет его, не пытается создать логически законченный скелет статьи, который позже бы лишь облекся плотью образов. Примерно так поступил бы живописец, который, избегая схематической общей композиции, набросал бы в одном месте эскиз уха, в другом — эскиз пальцев и т. д., не заботясь даже о том, чтобы расположить эти наброски на полотне в известном порядке: целое остается, до поры до времени только в сознании художника.

Заметки к "Братьям Карамазовым" и "Дневнику писателя". Публикация Е. Н. Коншиной

Публикуемые ниже черновые наброски к главе IV седьмой книги "Братьев Карамазовых" относятся к той же стадии работы писателя, которая представлена рукописями, находящимися в ИРЛИ и напечатанными в 1935 г. А. С. Долининым в сб. "Ф. М. Достоевский. Материалы и исследования". Продолжая работу над романом осенью 1880 г., после речи о Пушкине, Достоевский одновременно готовил к печати свой ответ критикам речи для нового выпуска "Дневника писателя". Характерно, что в этой короткой записи Достоевский особо отмечает "примирительный" пафос своего выступления на Пушкинском празднике: "Пришел с прощением всех увлечений и крайностей. (Это я усиленно подчеркиваю.)"

Печатается по автографу, хранящемуся в ЛБ.

А она собирается простить, она простить едет, это слышно, видно. Она не возьмет ножа. —

— Я ей одно только доброе слово сказал.

— Мне, может, еще и Митя нравится.

— А, может, и в тебя влюблена, Алеша, прав Ракитка.

"На смерть еду" — боялся, что у Грушеньки замысел.

И у Грушеньки счастье.

Прячет горе в тихую умиленную радость.

А и сколько таких, как она, господи, за всех, за все —

Кана Галилейская.

Ракитин ушел в переулок.

Пока Ракитин о своей обиде будет думать, всегда уйдет в переулок.

И матери Иисусовой — странно эта Кана.

Не горе, а радость людскую посетил Христос, в первый раз сотворяя чудо, радости помог. Кто любит человечество, тот радость его любит.

Без радости жить нельзя, — говорит Митя.

Так и надо.

(Чтение) что это такое? Господи, откуда же пир? Где это?

Да это пир.

И тихо, безгласно совершилось радостное первое чудо —

К нему.

Знаю другое великое сердце другого великого существа, бывшего тут же, матери его, что не для милости и для тихой радости людей сошел сын ее, что не доступ<на> <1 нрзбр.> сердцу его безгрешная простодушная радость каких-то бедных нищих, может быть, людей, позвавших его на убогий брак свой: "Вина нет у них." "Не пришел еще час мой", — отвечает он с тихою улыбкою, однако же пошел и сделал по просьбе ее. Прелестная повесть… Грушенька поехала — там, пожалуй, веселье, она не возьмет ножа. "На смерть еду!" Это так только крик.

— Секрет, какой такой это секрет?

— Знаешь, жест этот его, я знаю.

— Иван (Алеша стал серьезен).

— Нет, тут она, тут она, что хочешь, тут она! Все втроем против меня замышляют.

— Это она, это она. Это Катька!

— Ну, что он завтра будет говорить. Алеша, как это судят? Расскажи ты мне как? Кто судит — ведь это лакей, лакей убил, лакей! Господи, неужто же его за лакея осудят?

— Показания умножились.

— Приди рассказать.

— Сумасшедший он или нет?

(Письмо от поляков: ну вот опять!)

Ты говоришь: им пироги посылаешь.

Послать полякам пирогов.

— Глупый ты, Алеша, не то обидно, что ревнует, а обидно, коль не ревнует. Я такова, только меня-то он не любит. Он это нарочно. Потому он ее любит так во мне вину сыскать.

Под конец

Максимов — Нет-с, супруга меня очень ревновала.

— Тебя-то, да к кому тебя ревновать-то?

— К горничным девушкам-с.

— Да вот что, Алеша, что это он все такое говорит! Точно помешанный. Думаю, ну все у меня что-нибудь. (Ракитка слушает.) А потом и сомнение: да не с ума ли сошел?

— Знаешь: погубит она его на суде! Вот помяни мое слово, погубит — Нет, она что-то готовит.

Настоящая.

— Секрет. Да сегодня сказал, ведь он добрый, только ты, Алеша, не говори, слышишь, не говори, когда пальцами начнет за висок себя теребить.

— А я и сказал, да нет положись

— Это не то, это у них с Катериной Ивановной.

— Это они втроем что <-то> против меня положили подвести, научили. Зимой она хочет за ним в Сибирь ехать, сама говорит. Она, дескать, зимою в Сибирь поедет.

— Вы были у адвоката. Что такое аффект? Новое это слово, или старое? Я в восторге, таким образом вашего брата оправдают.