Эзотерический буддизм - [60]

Возвращаясь к размышлениям Риса Дэвидса на эту тему и на тему о скандхах, читатель отдаст себе отчет, что невозможно вы­двинуть разумной теории о происхождении зла на основании экзо­терических материалов, изложенных в этой книге. С другой сторо­ны, эти материалы не дают точного объяснения следующего текста, взятого из Брахмаджала-сутры:

«Показав, откуда происходит вера в вечное существование Бога или Богов, Гаутама принимается за обсуждение вопроса о душе и приводит об этом 32 мнения, которые он все объявляет ошибочны­ми. Вот коротко их содержание: «На каком начале или доказатель­стве нищие или брамины основывают учение о будущей жизни? Они учат, что душа материальна или нематериальна, либо оба по­нятия вместе, либо ни то, ни другое; что она обладает, в некотором роде, сознанием или несколькими, что ее сила восприятия ограни­чена или безгранична; что она живет в радости или в страданиях, или ни в том, ни в другом. Это шестнадцать ересей, учащих, что после смерти есть сознательное существование. Потом идут восемь ересей, которые учат, что душа материальна или нематериальна, или оба понятия вместе, или НИ то, ни другое, конечна или бесконечна, или оба понятия вместе, или ни то, ни другое, после смерти наслаждается сознательным существованием. И, наконец, восемь других, поддерживающихся на восьми предыдущих родах, что душа существует после смерти в состоянии, не являющемся ни сознательным, ни бессознательным. И поучение заканчивается следую­щим образом: нищие, то, что соединяет Учителя с существованием (т. е. Танха, жажда), вычеркнуто; но его тело остается. Пока оно пребывает, он видим для Богов и для людей, но когда жизнь пре­кращается, после разложения тела он невидим ни для Богов, ни для людей». Возможно ли более окончательно и более категорично отрицать существование души или какой-нибудь сущности, которая после смерти продолжала бы существовать каким-нибудь обра­зом?»

Без сомнения, для экзотерических изучающих эта выдержка покажется в очевидном противоречии с буддийской доктриной последовательных переходов одной и той же индивидуальности через многочисленные воплощения, ибо она, может быть, таким образом другим путем утверждает существование переходящей души столь же категорично, как предыдущий параграф ее отрицает. Нельзя согласовать различные виды понятия бессмертия, не имея точного знания сущностей человека. Но ключ, даваемый нами, заставляет исчезнуть всякие сомнения по поводу этого противоречия. В последней цитате Будда говорит об астральной личности, тогда как бессмертие, признаваемое эзотерической доктриной, относится к духовной индивидуальности. Полное объяснение было дано в гла­ве о Девачане и в цитированных выдержках из «Буддийского катехизиса» полковника Олькотта. Лишь с того времени, как отрывки великого откровения, содержащиеся в этой книге, увидели свет в течение двух последних лет в «Теософисте», как значительная раз­ница между личностью и индивидуальностью в соединении с идеей бессмертия человека приняла конкретную форму; но мы могли бы привести многие намеки из древних оккультных книг, показываю­щие, что древние авторы знали эту доктрину. Перелистывая совре­менные оккультные труды, в которых завеса, хотя местами и очень прозрачная, еще покрывает доктрину, чтобы уберечь ее от взгля­дов вздорных людей, было бы легко цитировать и дюжину выдер­жек, относящихся к данному вопросу. Вот одна:

«Философы, объяснявшие по-своему нисхождение в потомст­во, считали дух вещью, совершенно отличной от души. Они допус­кали его присутствие в астральной оболочке лишь, если дело каса­лось духовных эманаций, или лучей «Лучезарного Существа». Че­ловек и душа должны были завоевать свое бессмертие, подымаясь к Единству, и, если им это удавалось, они соединялись с ними и были, так сказать, поглощены. Индивидуализация человека после смерти зависела от духа, а не от тела или души. Слово «личность» в придаваемом ему нами смысле становится бессмыслицей при при­менении его буквально к нашей бессмертной сущности; однако эта последняя есть сущность, отличная, бессмертная и вечная сама по себе; и в случае закоренелых преступников, когда нить света, со­единяющая со дня рождения дух с душой, жестоко обрезается, развоплощенная сущность, предоставленная судьбе низших живот­ных, растворяется в эфире и видит свою индивидуальность унич­тоженной, - даже тогда дух остается отличной сущностью». («Ра­зоблаченная Изида», т. 1, стр. 315).

Можем ли мы читать это или что-либо подобное, не признавая, на основе данных в этой книге объяснений, что автор был близко знаком с эзотерической доктриной, сегодня в целом открытой.

Необходимо серьезное умственное усилие, чтобы понять раз­ницу, имеющуюся между личностью и индивидуальностью. Но наша нужда увидеть увековеченным личное существование и сохранить себе воспоминание об эфемерных условиях нашей нынешней жиз­ни, составляющих нашу личность, есть, конечно, лишь преходя­щая слабость нашего вещества. Многие лица найдут неразумным допущение, что живущее в наши дни существо, память которого ограничена его детством, было бы тем же индивидуумом, как тот другой, принадлежащий к иной эпохе и национальности, живший тысячи лет тому назад, или тот, который вернется после такого же отрезка времени в совершенно новых условиях. Но ощущение «Я» сохраняется на протяжении этих трех существований и на протя­жении сотен существований, ибо оно более укоренилось, чем то, которое утверждает: «Я такой-то, такого-то роста, веса, обладаю­щий таким-то имуществом, с такими-то и такими-то связями». Буд­дизм заявляет, что изыскал слово «душа», чтобы открыть скрывае­мое им значение, и не нашел никакого, если не считать одной или другой из двадцати различных иллюзий, ослепляющих человечест­во. Однако буддизм уверен, что если человек собирает страдания, - неудачи и муки, он, вероятно, в какой-то момент посеял порок, ошибку и грех, если не в этой жизни, так в каком-нибудь предыду­щем существовании. В таком случае, где же тождество между сея­телем и жнецом?