Ежевичная водка для разбитого сердца - [8]
– Мы пришли забрать тебя отсюда, – заявила Катрин.
– Ты не можешь здесь оставаться. Так больше нельзя. Это не здоро́во: тут вещи твоего бывшего, кругом воспоминания, и потом – ты целыми днями пьешь… – Она покосилась на мутную и неаппетитную жидкость в моем стакане. – Что это ты пьешь?
– Креветочный коктейль.
Катрин не стала вдаваться в подробности. «Бери чемодан, – сказала она Никола. – Я ею займусь». Никола отправился в спальню с чемоданом, который они принесли с собой, – я его сразу не увидела, он стоял за ними. Я слышала вопросы Никола, на которые он не ждал ответов: «Все брать? Только туалетные принадлежности? Черт побери, белья-то сколько у этого парня…»
Потом на меня снизошло озарение:
– Это Флориан! Это Флориан вас прислал, чтобы забрать меня отсюда! Он хочет жить здесь со своей чертовой дерьмохипстершей! Он хочет, чтобы я свалила, да? Фиг вам, я остаюсь, ясно? Квартира его, но ведь это он меня бросил, и это наш дом, наш!
– Нет, – мягко сказала Катрин. – Это больше не ваш дом. И потом…
– Это Флориан велел тебе так сказать!
– ЭЙ! – Она повысила голос. – Прекрати. Прекрати, Женевьева. Ты прекрасно знаешь, что Флориан мне ничего такого не говорил. Он сказал, что ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь…
– Потому что мсье кувыркается в мотеле со своей чертовой…
Из спальни вышел Никола:
– А клетки для котов где?
– Что?
– Ты едешь к нам, Жен. Ты поживешь у нас со своей зубной щеткой и кисками, ясно?
– Но у вас нет свободной комнаты, и потом…
– Поселим тебя в моем кабинете, – сказал Никола. – Поехали. Катрин, надевай на нее пальто.
Он вернулся в спальню. Я подняла голову и посмотрела на Катрин:
– Кэт… я не могу…
– У тебя нет выбора, детка. Поехали. Мы тебя забираем.
– Нет! Я… и вообще: что потом? Что я буду делать? Катрин, что я буду делать?
– Там будет видно. Для начала переедешь, о’кей?
Я жалко кивнула и поплелась за Катрин в ванную, где уже текла вода. Там будет видно.
Глава 2
Мы приехали к Никола и Катрин под вечер, когда бледно-розовое солнце пыталось обогреть большую, всегда неприбранную гостиную. Кругом валялись кипы текстов, которые присылали Катрин на читку, горы еще не распакованных компакт-дисков, которые Никола, музыкальный критик в модном журнале, еще не успел прослушать, десятки – нет, сотни – разбросанных повсюду деталей лего и несколько пустых и полупустых пивных бутылок.
Кабинет Никола – маленькая комнатка, смежная с гостиной, был убран, старательно опустошен (вот откуда взялись горы компакт-дисков в гостиной!) и переоборудован в спальню. Позже мы называли эту комнатушку моей «палатой в реабилитационном учреждении». Но время для шуток еще не пришло, на тот момент они были так же маловероятны, как внезапная весна посреди холодного января. В комнате стоял раскладной диван, застеленный толстым цветным пуховым одеялом, создававшим уют и призывавшим к долгим сиестам; комодик, узкий письменный стол, с которого были убраны компьютер и музыкальный центр Никола. А на деревянном стуле, который должен был служить мне прикроватной тумбочкой, красовался букет цветов неестественно кричащей окраски, какие продают в супермаркетах.
«Это все, что мне удалось найти, – объяснила Катрин. – Надо было, наверно, пойти к флористу, но…» Не успела она закончить фразу, как я разрыдалась, тронутая такой предупредительностью и добротой.
– Это самые прекрасные цветы, которые я видела в своей жизни, – прорыдала я в порыве нежности, столь же искренней, сколь и смешной.
– Вряд ли, – вздохнула Катрин. – Но я рада, что они тебе нравятся.
Она обняла меня и поцеловала в макушку. Я услышала, как Никола за моей спиной поставил на пол клетки с котами, которые отчаянно мяукали, и открыл дверцы. Ти-Гус и Ти-Мусс осторожно вышли, озираясь с растерянным видом. Увидев, наконец, друг друга, они сошлись, обнюхались и дружно юркнули под кровать.
– Я поставил лоток на кухне, – сказал Никола, и я зарыдала еще пуще.
– Ты так и будешь плакать всякий раз, когда кто-то тебя пожалеет?
– М-м-мммда-ааааа…
Катрин и Никола переглянулись чуть испуганно, и я уже собралась возмущенно запротестовать, как вдруг из прихожей донеслись два голоса.
– Пап! Кэт!
– Привет…
Ной, маленькое белокурое торнадо восьми с половиной лет от роду, как две капли воды похожий на своего отца, вошел в гостиную вместе с Эмилио, соседом Катрин и Никола – личностью, в высшей степени абсурдной, и неофициальной нянькой Ноя.
«Привет, мой волчонок…» – Никола раскинул руки, и Ной запрыгнул на него, уцепился, как обезьянка, обхватив руками шею, а ногами талию. «Алло, Жен! Мы с Эмилио ходили сегодня на биржу труда!»
Никола поднял бровь и повернулся к Эмилио, одетому в свою неизменную футболку с изображением Че Гевары в перуанском берете.
– Ты не можешь получить статус безработного, Эмилио, ты не канадский резидент.
– Все люди имеют равные права! – отозвался Эмилио с густым кубинским акцентом.
– Надо быть резидентом, чтобы иметь право на статус безработного, дружище. – Отец поставил Ноя на пол. – Тебе бы помогло, если бы ты уже легально работал в стране.
– Я работал!
– Легально.
– Законы – это тюремная решетка! – выкрикнул Ной, направляясь к своему лего. Эмилио был неутомимым пропагандистом. Он проповедовал наивный и утопический коммунизм, существовавший только в его голове. Это было чудно́е собрание штампов, идеалов и надежд, которые он слепил вместе, для пущей достоверности ссылаясь на источники и цитируя (всегда неточно) Че Гевару. Он мог быть убедительным… для детей, да еще для определенного типа женщин зрелого возраста: мы регулярно видели выходящими из его квартир представительниц этой породы, которые буквально таяли от желания перед испанским акцентом и большими черными глазами кубинца, годившегося им в сыновья.
Всю свою жизнь прекрасная Маддалена разрывалась между первым мужем — преданным Антонио — и отчаянным сорвиголовой Спартаком, который любил ее, но не способен хранить верность. Символ их любви, жемчужная брошь, служит Маддалене талисманом. Все потеряв, она стремится во что бы то ни стало вернуть свой талисман — чтобы передать внуку. Именно ему предстоит возродить былое могущество семьи и завоевать любовь своей прекрасной дамы.
Ее зовут Миллисент, Милли или просто Мотылек. Это светлая, воздушная и такая наивная девушка, что окружающие считают ее немного сумасшедшей. Милли родилась в богатой семье, но ее «благородные» родители всю жизнь лгут и изменяют друг другу. А когда становится известно, что Милли — дитя тайного греха своей матери, девушка превращается в бельмо на глазу высшего света, готового упрятать ее в дом для умалишенных и даже убить. Спасителем оказывается тот, кого чопорные леди и джентльмены не привыкли пускать даже на порог гостиной…
Вы пробовали изменить свою жизнь? И не просто изменить, а развернуть на сто восемьдесят градусов! И что? У вас получилось?А вот у героини романа «Танцы. До. Упаду» это вышло легко и непринужденно.И если еще в августе Ядя рыдала, оплакивая одновременную потерю жениха и работы, а в сентябре из-за пагубного пристрастия к всемерно любимому коктейлю «Бешеный пес» едва не стала пациенткой клиники, где лечат от алкогольной зависимости, то уже в октябре, отрываясь на танцполе популярнейшего телевизионного шоу, она поняла, что с ее мрачным прошлым покончено.
Жизнь Кэрли Харгроув мало отличается от жизни сотен других женщин: трое детей, уютный домик, муж, который любит пропустить рюмочку-другую… Глубоко в сердце хранит она воспоминания о прошлом, не зная, что вскоре им предстоит всплыть — после шестнадцатилетнего отсутствия в ее жизнь возвращается Дэвид Монтгомери, ее первая любовь…
Кто сейчас не рвётся в Москву? Перспективы, деньги, связи! Агата же, наплевав на условности, сбегает из Москвы в Питер. Разрушены отношения с женихом, поставлен крест на безоблачном будущем и беззаботной жизни. И нужно начинать всё с нуля в Питере. Что делать, когда опускаются руки? Главное – не оставлять попыток найти своё истинное место под солнцем! И, может быть, именно тогда удача сложит все кусочки калейдоскопа в радостную картину.
Трогательная и романтичная история трех женщин из трех поколений большой и шумной ирландской семьи.Иззи, покорившая Нью-Йорк, еще в ранней юности поклялась, что никогда не полюбит женатого мужчину, и все же нарушила свой зарок…Аннелизе всю себя отдала семье — и однажды поняла, что любимый муж изменил ей с лучшей подругой…Мудрая Лили долгие годы хранит тайну загадочной любовной истории своей юности…Три женщины.Три истории любви, утрат и обретений…
Марине шестнадцать лет – самый интересный и трудный возраст, когда душа живет ожиданием любви. Марина многое отдала бы за свободную жизнь, вот только мама и бабушки, искренне желая ей добра, делают все, чтобы она и шагу ступить не могла, опекают и душат заботой. Марина решает бежать, но не куда-нибудь, а в специальную школу-пансион. Оказавшись там, она понимает, что совершила ужасную ошибку, но исправить что-либо уже сложно. Разве что знакомство с Гаем Вайни может помочь Марине. Пока молодых людей связывает дружба, но, как знать, возможно, она перерастет в более серьезное чувство.
1840 год, Сингапур. После смерти матери маленькая Георгина и ее отец переезжают в дом у моря с прекрасным садом орхидей. Однажды, блуждая в саду, Георгина обнаруживает в потаенном углу раненного в морском бою молодого пирата Рахарио. Помогая ему, она не замечает, как влюбляется, но, едва встав на ноги, юноша исчезает, не простившись. Долгое время Георгина не теряет надежду, что Рахарио вернется. Но вскоре по настоянию отца отправляется к тетке в Европу, где волею судьбы спустя десятилетия их пути с Рахарио вновь пересекутся…
Каждая женщина втайне хоть раз мечтала о том, как она сядет на поезд без обратного билета, вместо того чтобы после напряженного рабочего дня стоять у плиты, мыть посуду и проверять домашние задания. А если это возможно не только в мечтах? Что происходит, когда взрослая женщина сбегает из дома?Мэрибет измотана повседневными делами, работой, детьми, мужем, у которого не допросишься помощи. Она выжата до такой степени, что даже не обращает внимание на внезапный сердечный приступ. Только позже, осознав, что действительно могла умереть, она решает наконец-то позаботиться о себе, а не о других.