Ёж - [3]

Во время сезона охоты в замке барона всегда была большая компания. Денвер, молодой, холостой и еще не стесненный в средствах, всегда приглашал к себе толпы гостей, и с радушием настоящего хозяина всеми силами старался этих гостей веселить. Клара безусловно входила в число непременных номеров развлекательной программы — несмотря на определенную привязанность к Кларе, он охотно представлял ее всем своим друзьям, при чем гордость, звучавшая при этом в его голосе, сильно походила на ту, что сопровождала его разговоры о запасах своих лучших вин. Клара знакомилась с друзьями барона не менее охотно, опытным глазом выявляя наиболее состоятельных — и наиболее интересных. Она могла позволить себе выбирать.

В ту осень народу было необычайно много, одни гости беспрестанно сменяли других, Клара едва успевала запомнить их имена. Это было обязательным условием ее профессии — как следует помнить имя, потому что именно оно подпускает тебя к человеку ближе всего. Клара была умна и чувственна — она давно поняла, что для полного успеха ее любовь должна обладать всеми чертами настоящий — за исключением полного отсутствия каких бы то ни было обязательств. Поэтому она старалась быть нежной, чуткой, внимательной — опыт показывал, что ее душа часто нужна была им ничуть не меньше ее тела. Клара была женщиной, которой они могли полностью доверять. Разумеется, это дорого им стоило.

Когда она появлялась в гостиной барона, это всегда было своеобразным представлением, сценой, разыгрываемой ею всякий раз по-разному и всякий раз с большим искусством. Разумеется, Клара была не единственной подобной женщиной в обществе, но уже довольно давно являлась самым ценным его украшением — как в переносном, так и в прямом смысле.

Клара навсегда запомнила, что в тот день на ней было темно-синее платье. Она никогда не одевалась в яркие цвета, не красилась слишком сильно, почти не пользовалась духами. «Мужчины платят мне за меня, а не за слой пудры, — шутила она. — В противном случае куда дешевле было бы пойти к парфюмеру и купить у него пару банок».

Лорд Теннесси, молодой гость с севера, стоял у окна и задумчиво проводил пальцами по губам. Когда Клара вошла, он едва обернулся, улыбнулся несколько рассеянно и тут же повернулся обратно к окну. За весь вечер он так и не подошел к тому месту, где сидела она, и Клара не знала сказать, слышал ли он вообще, как она поет.

Литературная образованность Клары стала ее главным оружием в свете — обилие свободного времени позволило ей стать настоящим знатоком в этой области. Она научилась петь и играть на лютне, что позволило ей исполнять многие баллады, и, хотя у нее не было выдающегося голоса, ее исполнение звучало весьма приятно. Клара не появлялась в очень просвещенных кругах — в гостиной барона ее знание поэзии было несравненным. По правде сказать, мало кто из присутствующих мог процитировать на память хотя бы две любые строки, если это не были слова из известной песни. Клара являлась своего рода диковинкой — и, разумеется, пользовалась этим. Она пользовалась всем.

На следующей вечер Клара читала стихи — программа каждый день менялась, чтобы не утомить гостей повторением и однообразием. Пару раз она ловила на себе взгляд Теннесси, и еще один раз он снова улыбнулся — но по-прежнему стоял в стороне, не принимая особого участия ни в общей беседе, ни в общем веселье.

После чтения Клара пошла переодеться для второй части вечера — еще менее формальной и чуть более долгой, которая всегда заканчивалась в ее спальне. Кроме смены одежды это был еще и необходимый недолгий отдых наедине с собой — больше всего на свете Клара ценила одиночество.

Когда она возвращалась, на улице ужа давно стемнело, но факелы в жилой части зажгли еще не везде — в это время дня здесь мало кто появлялся, кроме нее. Проходя по полутемному коридору, ведущему к гостиной, она заметила чью-то фигуру, идущую ей на встречу. Это был лорд Теннесси.

— Вы уже идете спать? — удивилась она, скорее из вежливости, чем из интереса. Она всегда чувствовала себя неловко, если ей нечего было сказать человеку.

Он остановился, поравнявшись рядом с ней.

— Вообще-то, да, — сказал он спокойно. — У меня нет таких обширных планов на вечер, как у вас.

Клара вздрогнула, и, ничего не ответив, пошла дальше. В его словах ей послышалась насмешка.

— Между прочим, — вдруг бросил он ей вслед, — вы ошиблись в последней строке.

Она остановилась.

— Прошу прощения?

— Стихотворение о филине Уильяма Морица. В оригинале текст звучит: «Он видит в темноте любую тень, но веки смокнуты весь светлый день». Вы прочитали, если не ошибаюсь, «но режет глаз встающий светлый день». Мне кажется, у автора слово «сомкнуты» стоит не случайно — он подчеркивает, что филин сам отгораживает себя от дневного света. Это важно в контексте всего произведения.

Она внимательно на него посмотрела.

— Браво, — сказала Клара сухо. — Я поражена вашими познаниями в области поэзии, милорд.

— По правде сказать, это я поражен вашими, госпожа, — он слегка склонил голову. — Не часто встретишь…

— Продажную женщину, свободно декламирующую Морица? — усмехнулась она ядовито. Это было на нее не похоже. Она никогда раньше не злилась на людей его круга. Это было невыгодно. Недальновидно.