Ездовые собаки-друзья по риску - [45]

Собаки были все как на подбор, с внушительной родословной: три упряжки сибирских, чистопородных и три местных, аляскинских.

Имея таких опасных соперников, Скотти углубился в расчеты, ибо победа зависела от количества минут, какое можно было выиграть для отдыха или для дороги.

В Топкоке он изучил, за какое время его конкуренты покрыли расстояние от Нома до Соломона (около сорока пяти километров) сквозь пургу, вихри снега, по льду и предательским наледям. У Скотти ушло 3 часа 15 минут, у Джона Джонсона — 3 часа 30 минут, у Делезена — 4 часа 7 минут, у Хилла — ровно 4 часа, у Чарли Джонсона — 3 часа 58 минут, у Исто — 3 часа 38 минут.

Скотти был удивлен медлительностью Хилла и Делезена. «Я не понимал, что с ними? Думал, что они вот-вот оторвутся от прочих. Поэтому меня не поразило, когда в пункте Хэвен я увидел Хилла, который, после того как засекли его время, тотчас же отправился в Кандл. Но представьте себе мое удивление, когда я узнал, сколько Хилл затратил на перегон Телефон — Хэвен; он на 25 минут побил мой рекорд на самом трудном участке трассы: наледи, подъем на ледник «Горб», потом Долина смерти…»

Скотти чуть не дал себя перехитрить. Лишь взвесив все сроки, убедившись в том, что все его расчеты правильны, он не поддался панике — пропустил Хилла вперед и заставил себя дать собакам отдых, в котором они нуждались.

В Кандле Хилл опережал Скотти на четыре часа. Скотти прибыл туда предпоследним. Здесь он повернул обратно; за ним ехал только Фэй Делезен.

«Я предпочел бы видеть его впереди. Фэй — один из лучших, его упряжка превосходна, и он вел гонку в правильном, продуманном, рассчитанном темпе».

Вот данные об этой первой половине гонок, обозначенные в полночь 10 апреля 1911 года на большой доске в Номе:

«Из Кандла сообщают: Скотти Аллен — три собаки по приезде отвязаны. Две в плохом состоянии, одна в очень плохом.

Джон Джонсон в хорошем состоянии. Одну собаку привез на нартах. Три остальные довольно утомлены на вид.

Фэй Делезен — собаки на своих местах. Состояние упряжки лучше, чем у других. Ни одной раненой, все резвы и держатся на ногах. Гонщик, видимо, в хорошей форме.

Кок Хилл — все собаки в постромках, кроме одной, чуть-чуть нездоровой, вторая утомлена. Остальные в хорошем состоянии.

Чарли Джонсон — по приезде одна раненая собака на нартах, прочие в порядке.

Септ Кримминс (каюр — Тедди Исто) — одна собака на нартах с отмороженными лапами; это произошло при переправе через речку. Остальные собаки в норме».

Жители Нома толпились перед этими сообщениями, прикидывали, каковы шансы соперников, жестоко спорили и часто меняли ставки.

В двухстах километрах от Нома Скотти опередил упряжку Исто. Еще через тридцать километров, у Бостонского ручья, он нагнал Хилла, остановившегося, чтобы дать собакам передохнуть. Хилл подошел к трассе, когда Скотти проезжал мимо, но не для того, чтобы пожелать успеха, а чтобы посмотреть, в каком состоянии упряжка Скотти. Хилл отдыхал уже два часа. Еще через три километра Скотти поравнялся с обоими Джонсонами. Они выглядели утомленными, и он без труда обогнал их. Проехав еще восемь километров, Скотти остановил упряжку перед заброшенной хижиной, куда завез продукты и где имелся телефонный аппарат. Не теряя ни минуты, он накормил собак, дал им возможность отдохнуть, а сам вновь занялся расчетами.

Скотти решил дать собакам поспать пять часов, а затем закончить гонки, не делая перерывов на отдых и еду. Ему казалось, что бороться придется с Хиллом, чья упряжка резва и на нескольких этапах превзошла его в скорости.

Лишь только он покинул хижину и вновь пустился по замерзшей реке, как услыхал крики Хилла, понукавшего собак позади него.

«Я не терял ни секунды. Он был сзади, на излучине. Я выпряг двух псов помоложе и привязал их к задку нарт. Мой вожак Ириш был приучен бежать во главе упряжки на подъемах и в трудных местах, а на спусках выскальзывать из сбруи и прыгать на нарты, чтобы сохранить силы как можно дольше.

Когда Хилл нагнал меня, я притворился, будто толкаю нарты сзади; на самом деле я их придерживал.

— Это ты, Скотти? — спросил Хилл.

— Это я. Как дела, Кок?

— Могли бы быть получше. А у тебя?

— Тоже идут неважно. Собаки устали, я тоже. Занимай колею.

— Нет, поезжай впереди. Доедешь быстрее меня!

— Не думаю.

Через несколько минут Хилл промолвил:

— Ну что же, Скотти, я, пожалуй, займу колею. Полагаю, что смогу ехать быстрее.

— Еще бы, Кок! Разумеется!

— Сожалею, что ты в неважном состоянии, Скотти. Валяй, старина, не унывай!

— Не беспокойся, доеду как-нибудь. До свидания, Кок, счастливого пути!

— До свидания, Скотти! Увидимся в Номе. Нельзя, чтобы сибирячки выиграли. Постараюсь их догнать. Пока!»

В Каунсиле, расположенном на двадцать восемь километров дальше, Хилл опережал Скотти на тридцать семь минут; в Тимбере, еще через двадцать четыре километра, — на сорок четыре минуты. Если учесть, что один выехал на полчаса раньше другого, то Скотти нужно было на последних ста километрах наверстать целый час и сорок минут.

Его друзья и те, кто на него ставил, были в полном смятении. Их охватила паника, тем более что Фэй Делезен прибыл в Тимбер по пятам за Скотти, между тем как предыдущей ночью отставал от него на три часа.