Ездовое собаководство Якутии - [4]

По сведениям Б. Долгих, коренные обитатели низовьев Енисея, начиная с первого от Дудинки селения «Левинская речка», являются потомками крестьян Низового общества, центр которого находился в селе Толстый Нос. В 1926 г. у них имелось 645 ездовых собак. Названия деталей нарты у енисейцев такие же, как и у колымчан и индигирщиков: полоз, копыл, потяг, кыныр (кинара), варгина (вардина) и т. п [21].

В целом развитие восточно-сибирского вида ездового собаководства можно представить следующим образом. Русские познакомились с транспортным собаководством в Западной Сибири и воспользовались этим очень удобным средством передвижения. Первоначально они, по всей вероятности, использовали местную нарту, потом ее быстро усовершенствовали:

— увеличили длину и глубину кузова, снабдили его переплетениями и т. п., тем самым увеличили грузоподъемность;

— изменили способ расположения собак в упряжке, распределили их попарно или елочкой на одном ремне — потяге, таким образом усилили ее тяговую силу, улучшили проходимость и маневренность;

— плохо приспособленная для перевозки грузов, сильно изнуряющая собак тазовая упряжь Западной Сибири была заменена новой — грудной, которая является подражанием конской сбруе.

По определению П. Н. Павлова, крупного знатока истории сибирского пушного промысла, «движение промышленников в Сибирь с учетом возвращающихся обратно было самым многолюдным в XVII веке» и явилось «живой нитью, связывающей Сибирь с Россией» [22]. За Уралом сформировалось довольно многочисленное постоянное промысловое русское население.

Работами В. А. Александрова и некоторых других опровергнуто бытовавшее раньше мнение о промышленниках как «пестрой толпе случайных гостей Северной Азии» [23].

Даже после оскудения соболиных запасов не все промышленники торопились покинуть Сибирь, так они прочно осели в низовьях Оби, Енисея, Хатанги, Оленека, Лены, Яны, Индигирки, Колымы и Анадыря.

В конце XVII века начался «песцовый период» освоения зоны тундры. Белый песец стал своего рода денежной единицей, каким был соболь в XVI–XVII веках. Когда же якуты и другие полукочевые народы Севера «поняли» значение песцового промысла, хозяйство их стало перестраиваться и постепенно приняло «русское» направление — рыболовецко-промысловое, в обязательном комплексе с ездовым собаководством, которое в современном виде возникло и развилось благодаря появлению спроса на белого песца.

Известно, что землепроходцы и полярные мореходы в XVII веке на Индигирке и Колыме встречались с юкагирами — собаководами. Но собаководство юкагиров скорей всего было не ездовым, а тягловым. Оно имело совершенно иной характер, чем современное собаководство русских арктических старожилов и северных якутов. У юкагиров оно могло иметь значение лишь как средство общения между соседними семьями, но не как основной производственный фактор в хозяйстве, когда не существовало еще песцового промысла и извоза, т. е. специального занятия, состоящего в перевозке на собаках грузов или людей на значительные расстояния.

И только с приходом русских на Крайний Север ездовое собаководство получило широкое распространение. Оно стало обеспечивать песцовый и зверобойный промысел, рыболовство, административные и торговые перевозки. Русские довели ездовое собаководство до совершенства, превратив его в межрегиональный транспорт, сыгравший огромную непереоценимую роль в освоении Арктики, в развитии циркумполярной цивилизации.

Роль ездового собаководства в географических открытиях освоения Крайнего Севера

Хорошо известно, что полярные ездовые собаки открывали оба Полюса Земли. В апреле 1909 г. упряжка эскимосских собак, которыми управлял Роберт Пири, достигла Северного полюса, а через два с половиной года 14 декабря 1911 г. Руал Амундсен на сибирских собаках вступил на Южный полюс.

Русские землепроходцы и полярные мореходы еще в XVII веке первыми из европейцев стали применять собачью упряжку в полярных путешествиях. С. Дежнев, М. Стадухин, И. Ребров и многие другие совершали свои походы не только на кочах, но и на собаках.

В начале XVIII века этот вид транспорта широко использовался участниками Великой Северной экспедиции С. Челюскиным, В. Прончищевым, Д. и X. Лаптевыми. Они прошли на собачьих упряжках тысячи километров, совершив при этом научный подвиг — описание северных берегов Евразии и отображение их на карте. Так, в 1742 г. штурман российского флота СИ. Челюскин, пройдя на собаках четыре тысячи верст, впервые достиг северной оконечности Азии — современного Мыса Челюскин. В результате плаваний и санных походов Д. Лаптева на карты нанесены побережья четырех морей: моря Лаптевых, Восточно-Сибирского — подробно, Охотского и Берингово — частично; описаны дельты рек: Лены, Яны, Индигирки, Алазеи и Колымы, бассейны Анадыря и Пенжины; составлена первая карта Северо-Востока России.

По сведениям известного французского полярного исследователя П. Э. Виктора, первым из западных европейцев применил собачью упряжку английский мореплаватель Эдуард Парри в 1822 г. Но пользовался ею лишь для того, чтобы перевозить снаряжение от одного судна к другому. В 1850 г. Мак-Клинток отправился на поиски Д. Франклина, не подававшего о себе известий в течение 4 лет. С помощью каюра и дюжины собак он совершил переезд длиной в 750 км за 15 дней