Эйтонский отшельник - [8]

В дороге Кадфаэль с интересом поглядывал по сторонам, поскольку Рокстер был одним из тех двух маноров, которые леди Дионисия вознамерилась присоединить к владениям Люделов, женив Ричарда на Хильтруде Эстли. Это был и впрямь лакомый кусочек. Земли. раскинувшиеся перед ними к северу от реки, были заняты заливными лугами и волнообразными полями, поднимавшимися там и сям на пологие зеленые холмы; по краям виднелись небольшие рощицы, уже тронутые золотом осенней листвы. Вдали, на горизонте, маячил лесистый кряж Рекин, тяжелое кружево леса тянулось вниз по склонам к Северну, обволакивая темной гривой деревьев земли Люделов и принадлежащий монастырю Эйтонский лес. Между фермой Эйтон и домом Ричарда Людела в Итоне было не более мили. Да и сами эти названия, Эйтон и Итон, происходили от одного корня, однако время развело их, а нормандская страсть к порядку закрепила различие в их написании.

Вскоре путники достигли манора Люделов. Перед ними теперь возвышался даже не холм, а целая гора со скальными выходами, видневшимися среди древесных крон ближе к вершине. У самого подножья, на лугу, располагалась деревня. Сам же манор, окруженный высоким частоколом, стоял над криптой вместе с расположенной рядом церковкой. Первоначально она была просто часовней, подчинявшейся Лейтонской церкви, что была всего в двух милях ниже по реке.

У частокола путники спешились, и как только Ричард ступил на землю, брат Павел крепко взял его за руку. Тем временем навстречу им из дома вышла леди Дионисия, поспешно спустилась по ступенькам, решительно подошла к своему внуку и, склонившись, поцеловала его. Ричард безропотно поднял для поцелуя несколько испуганное лицо, но руку брата Павла не отпустил, продолжая крепко держаться за нее. С одной стороны, он знал, что его охраняют, но был не вполне уверен в надежности этой охраны.

Кадфаэль с любопытством поглядывал на старую леди, поскольку, хоть и был наслышан о ней, никогда прежде не видел ее. Леди Дионисия была высока и стройна, ей никак нельзя было дать больше пятидесяти пяти, и на здоровье она явно не жаловалась. Более того, она была по-своему красива, — правильные черты лица, серые глаза, холодный взгляд. Однако в этом ледяном взоре трудно было не заметить пламени, вспыхнувшего в ее глазах, когда она увидела эскорт Ричарда и осознала силу противника. За ее спиной толпились домочадцы, рядом стоял приходской священник. Приступ, похоже, пока откладывался. Быть может, после, когда покойного Ричарда Людела похоронят и гости войдут в дом на поминки, она сделает свой первый ход. Едва ли в такой день наследнику удастся избежать общества своей бабушки.

Пышная похоронная процессия направилась в сторону кладбища. Не без интереса брат Кадфаэль разглядывал домочадцев покойного, начиная от Джона Лонгвуда и кончая совсем еще юным деревенским пастухом. Все говорило о том, что Итон процветал под управлением Джона и все его жители были довольны своей судьбой. Так что у Хью были все основания не беспокоиться. На похороны пришли и соседи, среди них Фулке Эстли, жадно оглядывавший владения Люделов, которые намеревался заполучить в свое пользование, в случае если намечавшийся брак его дочери не сорвется. Кадфаэль видел его пару раз в Шрусбери, — крупный, начинающий полнеть осанистый мужчина лет под пятьдесят, движения замедленные — полная противоположность неугомонной, темпераментной женщине, с мрачным видом стоявшей над могилой своего сына. Рядом с ней замер Ричард, бабушкина рука лежала у него на плече, — скорее рука хозяйки, а не защитницы. Глаза мальчика были широко распахнуты, равно как отверстая могила его отца, которая вот-вот должна была закрыться. Одно дело, когда смерть далеко, и совсем другое, когда она прямо перед тобой. До этой минуты Ричард не вполне еще понимал всю бесповоротность этого разрыва и этой потери.

Бабушка так и не сняла своей руки с плеча внука, когда процессия плакальщиц потянулась обратно в манор, где в доме были накрыты столы для поминок.

Старческие пальцы леди Дионисии, длинные и крепкие, намертво вцепились в ткань плаща мальчика. Бабушка провела внука среди гостей и соседей, не особенно подталкивая его, но властно, как бы показывая всем, что он здесь хозяин и главная персона на похоронах своего отца. Ничего худого в этом не было. Впрочем, Ричард и без того был вполне осведомлен о своем положении и мог дать отпор любым посягательствам на свои привилегии. Брат Павел наблюдал за всем этим с некоторой тревогой и шепнул Кадфаэлю, что надо бы увезти мальчика отсюда еще до того, как разъедутся гости, а иначе они рискуют остаться вообще без него, поскольку свидетелей уже не будет. Вряд ли мальчика станут удерживать силой на глазах священника и приезжих соседей.

Кадфаэль разглядывал прибывших в Итон: кое-кого он никогда раньше не видел. Вот, в серых одеждах двое монахов, приехавших из монастыря Савиньи, что в Билдвасе, расположенном в нескольких милях ниже по реке, за Лейтоном. Монастырь находился под патронажем Люделов. Вместе с монахами был еще один человек, державшийся скромно, но достойно, и Кадфаэль не сразу догадался, кто это такой. Тот был в черном монашеском одеянии, выцветшем и порядком заношенном, неостриженные темные волосы спадали ему на отворот капюшона, на плече поблескивали в солнечном свете две-три металлические бляхи, свидетельствовавшие о том, что обладатель их совершил, видимо, не одно паломничество в святую землю. Быть может, в монастыре поселился какой-нибудь странствующий монах? Вот уже лет сорок как Роже де Клинтон, епископ Личфилдский, основал монастырь Савиньи в Билдвасе. Эти трое свидетелей как раз то, что надо. В их присутствии не будет никакого насилия.