Эйнштейн - [41]

1929 год: Эйнштейн, проиграв с честью, предложил кандидатуру Гейзенберга на Нобелевскую премию. Десять лет спустя Гейзенберг возглавит работы по созданию немецкой атомной бомбы.

1929 год: экономический кризис, полная девальвация марки выбросили миллионы немцев на улицу, Веймарская республика была на грани краха. Два мощных движения собирались идти по руинам, чтобы столкнуться лоб в лоб: коммунистическая партия и партия нацистов.

Каждый должен был решить, с кем он: ни для социал-демократии, ни для традиционных правых больше не оставалось места.

Консерваторы, еще помнившие о краткой неудавшейся революции Розы Люксембург[75], армия, желавшая вернуть себе честь, индустриальная машина, привлеченная милитаристскими перспективами, обещанными НСДАП, примкнули к ней.

Старый президент Гинденбург[76], кандидат от демократов (всеми покинутой партии), проводил консультации за консультациями.

Сентябрь 1930 года: нацистская партия получила на выборах 18 процентов вместо трех. Отныне в рейхстаге заседало 100 депутатов от этого движения.

Что делал в это время Эйнштейн — пацифист, интернационалист, в свое время ввязавшийся в неравную борьбу против войны 1914 года? Убийство Ратенау, собственные размышления о еврейском вопросе, отвращение к неистовой ассимиляции крупной немецкой буржуазии из числа иудеев, сионистские убеждения приводили его к выводу, что сражение проиграно заранее. Несмотря на этот пессимизм, характер понуждал его сражаться, опровергая эту уверенность. Он много раз выступал в прессе, заявляя о своей поддержке республики. Твердил об опасности, таящейся в нацистской партии, которая сделала его излюбленной мишенью своих атак. Филипп Ленард, встретивший в штыки его теорию относительности, первый нобелевский лауреат, вступивший в нацистскую партию, поливал его грязью на собраниях гитлеровской партии. Он возвел в теорию свое презрение ко всякой «еврейской науке», противопоставив ее истинной арийской науке. По Ленарду, ариец не может быть учеником еврея. Все свои филиппики нобелевский лауреат завершал звонким «хайль, Гитлер!».

После «поражения» на Конгрессе Сольвея в 1927 году и несмотря на оставшееся неизменным желание создать теорию единого поля, Эйнштейн был слишком занят политической борьбой, которая шла к провалу, едва начавшись, чтобы сидеть безвылазно в своей лаборатории. Его мысли были о другом. После убийства Ратенау он сложил с себя полномочия в Лиге Наций, но теперь вернулся туда, чтобы его не обвиняли в том, будто он сидит сложа руки. Он снова подаст в отставку, когда эта организация не сможет ничего противопоставить Италии Муссолини, ведущей борьбу с Эфиопией. Но отменит свое решение по настоятельной просьбе Марии Кюри.

С 1928 года антисемитские кампании — краеугольный камень нацистской идеологии — стали еще ожесточеннее. Эйнштейн путешествовал между Берлином и остальным светом.

Зимой 1928 года ему стало плохо с сердцем, опасались самого худшего. Слабость здоровья вынудила его бежать от суровой берлинской зимы в страны с более мягким климатом.

1929 год. Во всей Германии по улицам маршируют молодые люди в коричневых рубашках с нарукавными повязками со свастикой и в сапогах с отворотами, скандируя лозунги, осуждающие демократию и враждебные по отношению к евреям. Небольшие, явно хорошо обученные отряды с дубинками в руках вываливаются из грузовиков, чтобы разогнать противников своих демонстраций, а потом тотчас возвращаются на место. Стены покрываются плакатами с карикатурами на евреев, призывающими к ненависти и борьбе.

Весной 1882 года Герман Эйнштейн представлял себе Мюнхен в розовом цвете. К концу 1929-го Гитлер выкрасил его в черный цвет.

Январь 1930 года: Альберт Эйнштейн решил провести зиму в Америке, под солнцем Калифорнии. Он пробудет там два месяца по приглашению Калифорнийского технологического института. В Пасадене, пригороде Лос-Анджелеса, он дышал иным воздухом, не похожим на зловонную берлинскую атмосферу. Он провел серию лекций. Его поездка ничем не напоминала первый визит в Америку. Он устал от толп и интервью. Он сделает всё возможное, чтобы избежать контактов с прессой. Но его решимости хватило ненадолго. Понравилось ли ему находиться в лучах софитов? Чувствовал ли он потребность высказаться? Его страна напугала целый мир, отдав на выборах почти 20 процентов голосов за партию, не скрывающую своих воинственных устремлений. Во время первых интервью он старался успокоить, утверждал, что голосование за Гитлера — протестное, всё успокоится с концом экономического кризиса. Позже он допустил, что уедет из Германии, если нацисты придут к власти, признав тем самым возможность такого политического исхода. Затем он снова не противился воодушевлению, вызванному его выступлениями. В Нью-Йорке опять погружался в толпу, получал ключи от города, встретился с Рокфеллером и изложил ему свою экономическую программу по выходу из финансового кризиса. Он выступил со своим знаменитым «Манифестом двух процентов» — антимилитаристским высказыванием, который станет лозунгом пацифистов всего мира. Эйнштейн утверждал, что, если всего два процента призывников откажутся служить, власть в руках милитариста уже не будет абсолютной. Его «манифест» был опубликован на первой странице «Нью-Йорк тайме». В это же время на обложке журнала «Тайм» была помещена фотография его жены. На первых страницах журнала Эльза делилась своими секретами того, как быть и остаться женой гения… Он путешествовал. Он будет купаться в синем море у берегов Кубы, пересечет Панамский канал. Во время одного из интервью он признался, что восхищается Чаплином и хотел бы встретиться с этим гением XX века. В январе 1931 года они были рядом, улыбаясь, — Чаплин и Эйнштейн, с одинаковой проседью в волосах, в смокинге и с галстуком-бабочкой. Шли в ногу под крики «ура!» на премьеру «Огней большого города». Через несколько месяцев один бежит от Гитлера; через несколько лет другой изобразит фюрера на экране