Эйфельхайм: город-призрак - [26]

«Ребенок», — понял Дитрих. А у демонов не бывает детей; и уж подавно они не бегут за своими чадами, не подхватывают их на руки, как это сделало второе создание.

— Пастор? — спросил Макс. Его голос дрожал. Он был на грани срыва, руку держал на рукояти. — Что это за демоны?

— Не демоны, сержант. — Дитрих сжал запястье Макса. Он взглянул на Хильдегарду и раненое существо. — Люди, я полагаю.

— Люди?

Дитрих убежденно продолжил:

— Подумай, сержант! Разве кентавры не были наполовину людьми, наполовину лошадьми? А блемии, о которых упоминал Плиний? Гонорий Августодонский[72] описал и составил наброски дюжины подобных существ. — Слова путались и налетали друг на друга, как если бы спасались бегством с его языка. — Более странные существа, чем эти, украшают стены нашей церкви!

— Создания, о которых больше рассказывали, нежели видели собственными глазами! — И все же Дитрих почувствовал, что Макс обмяк и отпустил руку с зажатым в ней клинком. Сержант отступил на шаг, затем еще на один.

«Мгновение, и он побежит», — подумал Дитрих.

Затем небылицы побегут по деревне и вниз со склонов, чтобы извергнуться в уши Фрайбурга; и смятение охватит этот тихий уголок земли. Проповедники откроют Бога или дьявола в услышанном и провозгласят новые ереси. Экстатики якобы узреют этих созданий в своих видениях; философы со всей основательностью подвергнут сомнению их существование. Некоторые в потаенных комнатах будут курить фимиам и поклоняться их изображениям, остальные станут готовить колья для поклоняющихся. Станут задавать вопросы, учредят инквизицию. Вспомнят о давних делах и назовут прежние имена.

Пеночка вывела свою трель с вершины деревьев, и Дитрих заметил, как отпрянули монстры от безобидной пичуги.

— Макс, — сказал он, — поспеши в пасторат и принеси мою сумку с целебными мазями и экземпляр Галена. Он затянут в темно-коричневую кожу, и на обложке там нарисовано человеческое тело. — Он сомневался, что Гален мог чем-то помочь с ранами демонов, но Дитрих не мог видеть, как кто-то изрыгал свою жизнь в грязь, и даже не попытаться спасти его. — И, Макс, — сказал он вдогонку, — никому не рассказывай, что мы видели. Нам не нужна паника. Если спросят, скажи… что эти незнакомцы могут разносить чуму.

Макс бросил на него серьезный взгляд:

— Вы предупредите их о чуме, чтобы не допустить панику?

— Тогда скажи им что-нибудь другое. Проказа. Только заставь их держаться отсюда подальше. Мы должны все трезво взвесить. А теперь поспеши — и принеси мои мази.

Дитрих скатился вниз по склону хребта к тому месту, где стояли существа, теперь плотной толпой. Некоторые держали наготове топоры и молотки, но у остальных оружия не было, и они отпрянули от него. Сбоку от странного белого сооружения были сложены бревна, и Дитрих понял, что они расчищали площадь вокруг от поваленных деревьев. Однако как эти создания возвели такую большую постройку посреди леса, не расчистив прежде для нее место?

Он опустился на колени подле создания, которое Хильда баюкала на коленях, и смочил палец слюной.

— При условии того, что ты вел праведную и благую жизнь, я крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. — Он осенил крестом макушку существа.

— Аминь, — сказала Хильдегарда.

Дитрих поднялся и отряхнул свое облачение, спрашивая себя, не совершил ли он святотатство. Является ли Царство Божие местом для подобных творений? Быть может, да, если у них есть души. Он не мог разобрать этого по ничего не выражающему взгляду раненого существа; не мог даже знать, глядит ли создание на него или нет, поскольку у граненых полусфер не было век. Остальные существа не повернули голов, когда он проводил условное крещение одного из их собратьев. И все же у него было неприятное чувство, что все они смотрят прямо на него. Эти странные выпученные глаза не двигались. Не могли двигаться, догадался он.

Теперь, когда эти создания обнаружены, — что они станут делать? То, что они пытались остаться незамеченными, обнадеживало, поскольку их неестественная сущность, демоническая или нет, должна оставаться в секрете. И все же они возвели для себя дом на господской земле и, похоже, собирались тут остаться, а ничего нельзя утаивать бесконечно долго.

2 В наши дни: Том

Том Шверин не был отшельником. Не был он и разбитным парнем, хотя любил выпить в хорошей компании, сходить на концерт, а в некоторых клубах его вполне обоснованно считали завсегдатаем.

Конечно, до того, как он встретил Шерон. Не то чтобы та была «синим чулком», но охоту к излишней активности отбила. Это не так уж и плохо. Пока она им не занялась, Том иногда казался излишне легкомысленным и фривольным. Шерон считала, что взрослому человеку следует вести себя более сдержанно, и она постаралась, чтобы Том это мнение стал разделять.

Потому, когда Том брал след, то становился похожим на отшельника — хотя и не в меру болтливого. Ему нравилось давать своим мыслям материальное выражение, а это означало говорить много и громко. Шерон обычно играла роль невольного слушателя — часто крайне невольного, как в тот самый вечер, — но для клиолога значение имел только сам монолог, а не понимание его собеседником. В крайнем случае, Том мог легко разговаривать сам с собой, что часто и делал.