Эйфелева Башня. Гюстав Эйфель и Томас Эдисон на всемирной выставке в Париже - [15]

Безопасность, скорость и качество были характеристиками, которыми гордились братья Отис и компания из Нью-Йорка. Если подъемные тросы лифта Отис обрывались или растягивались, высвобождались мощные листовые пружины, в результате чего тормозные колодки сцеплялись с рельсами, что приводило к постепенной остановке падающей кабины. Все, кто следил за историей лифтов, могли бы привести знаменитый момент в 1854 году, когда основатель фирмы Элиша Г. Отис драматично продемонстрировал «совершенную безопасность своего лифта, перерезав подъемный канат подвесной платформы, на которой он сам стоял». Когда платформа плавно остановилась, мистер Отис объявил своей изумленной аудитории: «Все в порядке, джентльмены!» Но почти четыре десятилетия доказанной безопасности Отис не были достаточно обнадеживающими для Эйфеля и комиссии.

К тому времени, когда мистер Томас Э. Браун-младший из Отис прибыл в Париж вечером в понедельник, 23 января 1888 года, отношения между Эйфелем и фирмой уже были напряженными. Браун сообщил Нью-Йорку, что потребовалось два дня, чтобы получить известие от Эйфеля, который затем сказал, что не сможет встретиться с ним до субботы.

«Тем временем, – писал Браун, – мы осмотрели башню, и я сразу увидел, что конструкция крепления будет недостаточно прочной, чтобы удерживать цилиндры в положении, предусмотренном для них нашими планами, но я подумал, что это небольшая деталь, которую можно изменить».

Во время их встречи в ту субботу было много дискуссий о том, как лучше приспособить лифты Отис к недавним изменениям в изогнутых ножках и придется ли Эйфелю устранять лестницы в этих двух ножках, мера, которую он предпочел не предпринимать. Браун чувствовал, что все это можно уладить.

Но следующий выпуск вызвал гораздо большие конфликты, поскольку

«Эйфель заявил, что он не очень верит в безопасность, которую мы продемонстрировали».

Эйфель указал, что комиссия, которая еще не утвердила окончательный контракт Отис, будет удовлетворена только устройством, известным как реечная система безопасности, которое в некоторой степени использовалось на европейских зубчатых железных дорогах… Серьезными недостатками реечной передачи были ее большая шумность и ограничения, которые она накладывала на скорость подъема. Но Эйфелю и комиссии понравилось это устройство, потому что если бы все подъемные тросы лифта вышли из строя, реечная передача позволила бы безопасно опустить машину на землю вручную.

Браун, эксперт в области лифтовой инженерии, был потрясен бессмысленностью данного метода, который создавал много шума и тряску при движении лифтов вверх и вниз. Он написал отчет на 12 страницах и отправил его в офис компании в Нью-Йорк.

В середине февраля один из топ-менеджеров Отис прочитал отчет Брауна и посоветовал президенту Чарльзу Отису решительно отнестись к проблеме реечной передачи.

«Я предпочел бы лучше отказаться от этого дела, чем вступать в союз с таким невежеством. Это, безусловно, нанесло бы серьезный ущерб нашему лифтовому бизнесу во всей Европе, и мы стали бы посмешищем для всего мира за создание такого изобретения».

Что еще хуже, если бы Отис согласился на разработку подобных лифтов, а они вышли бы из строя, они были бы раскритикованы общественностью и прессой как американская неудача, и в конечном счете Отис бы жалел о том, что когда-либо имел к этому отношение.

Французы отступили только после того, как официальные лица Отиса сообщили Эйфелю, что если он и комиссия будут настаивать на безопасности реечных передач, они откажутся от контракта.

Демонстрация безопасности лифта Отис.

Тем временем Эйфель решил еще раз немного изменить опоры башни, что, конечно же, означало дальнейшие изменения в конструкции лифтов. Как позже горько жаловались люди Отиса:

«Примерно в то же время Эйфель и комиссия, изучив вторую попытку своего человека Бэкманна спроектировать лифт, который должен был вести на вершину башни, поняли, что он не был знатоком лифтов. В середине 1888 года они отвергли его планы, которые включали в себя вызывающую беспокойство новинку в виде электрического двигателя, и уволили его.

Всего за год до ярмарки и увольнения Бэкманна Эйфелю пришлось искать другого подрядчика на изготовление лифта на вершину. Проблема в том, что в этот век электродвигатели еще не были нормой. Эйфель обратился к старому однокласснику Леону Эду, магнату и изобретателю лифтов, который установил очень успешный 70-метровый лифт во дворце Трокадеро на другом берегу Сены. Эду придумал гениальную модификацию. Путь кабины лифта был разделен на два равных участка, каждый по 35 метров, работало 2 лифта. Когда один поднимался на промежуточную платформу, другой спускался, и поэтому не требовалось никаких других противовесов, кроме самих кабинок. Когда эти два лифта работали, вода поступала в два цилиндра, которые обеспечивали питание из резервуара на третьей платформе. Полученного гидравлического напора было достаточно, чтобы подняться до самой вершины».

Как бы хорошо все ни звучало в теории, на Эйфелевой башне у Отиса не все шло гладко. По мере того как во второй половине 1888 года происходила структурная перестройка внутренних опор башни, от компании Отис требовалось создание собственных помещений для проектирования лифтов. Более того, вся дополнительная работа вынудила Отиса пересмотреть цену на два лифта до 30 000 долларов, что составляет 30-процентную надбавку. Наконец, Отис сообщил Эйфелю, что из-за постоянных изменений фирма больше не может гарантировать полную эксплуатацию двух лифтов к сроку действия контракта 1 января 1889 года. Однако Отис заверил Эйфеля, что к 1 мая, когда откроется ярмарка, все пройдет гладко.