«Эй-бой» - [4]

Черт побери, будет чем расплатиться.

Придерживая певца одной рукой за грудки, он врезал кулаком ему в живот. Ричи мог поклясться, что кулак достал до позвоночника. Видимо, этот помоечник плохо питается. Застонав, Радольфо повалился на крыльцо. Они находились в глубокой нише перед входом в слесарную лавку; с двух сторон — стены, с третьей — мутное стекло витрины, за которым угадывались краны, трубы и прочее оборудование.

— Грязный мерзкий черномазый, — приговаривал Ричи, охаживая парня по ребрам тяжелыми ботинками со стальными оковками. Хруст. Явно сломал. Из разбитого рта не переставая лилась кровь.

Вспотев и задохнувшись, Ричи остановился. Певец, весь в крови, лежал в углу, тихо постанывая. Ричи быстро схватил гитарный чехол и собрал монеты. Потом изучил гитару. Кусок дерьма, не стоит возиться. Еще раз бросив взгляд на улицу, он размахнулся и раскроил гитару о голову певца.

Уже собравшись уходить, он вспомнил про золотую цепь. Схватив ее, он заметил под грубым вырезом хлопковой рубахи еще нечто типа амулета. Ричи потянул к себе. Штуковина была размером примерно с серебряный доллар, безобразный кусок оловянного сплава с красным камнем посередине. Он был уже готов стащить все это через голову певца, как вдруг рука Радольфо с удивительной силой стиснула его кисть. Он наткнулся на нечеловеческой интенсивности взгляд карих глаз, и парень выплюнул в лицо своему мучителю какую-то нечленораздельную фразу.

— Ах так? Ты так? — Ричи в ярости врезал кистью руки по лицу, затем второй, сжатой в кулак, ударил в нос. — Убирайся, откуда пришел, безродный ублюдок!

Но Радольфо не собирался никуда уходить. Радольфо умирал. Ричи был достаточно сообразителен, чтобы не впутываться в скользкие делишки. Он как можно быстрее покинул подворотню, а потом, поскольку вечер оказался вполне приятен для прогулок, а он сам был полон энергии, решил пройтись до зала пешком. Всего-то три мили. Оглядев себя в витрине, Ричи решил, что следов крови практически не заметно. Вполне обычный вид.

Клуб находился на Ранье-авеню. Через дорогу от него располагался винный магазин, а за автостоянкой со стеклянными перегородками — оптовый склад ковров. Много лет назад клуб был супермаркетом, восемь лет оставался в бездействии, пока наконец Братство не приобрело его для себя как место собраний. Большие стеклянные витрины фасада просто заделали кирпичом. Днем он работал как молодежный клуб и спортивный центр, а также тренировочный зал боевых искусств для членов элитного клуба Белых Пантер. А по выходным удовлетворял потребности общества: здесь устраивали выставки, концерты и даже предоставляли площадку для экспериментов нового многообещающего явления в Сиэтле — эй-рока.

Рок, который призван заново утвердить Соединенные Штаты как страну белой христианской культуры, как того хотел Господь. Братство уже строило в здании свою собственную студию и вело подготовку к выпуску пробного компакт-диска фирмы Белая Сила. В диск должны были войти и несколько лучших образцов работы сиэтловских эй-рокеров.

«Белой Ярости» предполагалось дать в альбоме как минимум три композиции — больше, чем любой другой группе. Ричи целеустремленно шел к этому, создавая «Белую Ярость» как официальную группу движения и терпеливо ожидая такого момента, как нынешний вечер.

К тому времени, как он добрался до клуба, внутри уже начало подсасывать. Здоровенный скинхед с татуировкой «харлея» на лбу сторожил дверь. Куртка заметно топорщилась от наплечной кобуры.

— Хай, Лось.

— Пароль, Ричи.

— Хай, Лось. Мы с тобой три года знакомы. К чему каждый вечер такой фигней заниматься?

— Пароль, Ричи.

Черт. Ему называли пароль вчера вечером в «Дэн Данн». После третьего стаканчика текилы. Ричи упорно разглядывал свои ботинки. Лось с невозмутимым видом пялился на далекие огни города, которые были видны в узком проулке между зданиями на противоположной стороне улицы.

Мнемонические ассоциации. Богатство. Деньги. Ричи-богач… нет, не то. Но близко. Ричи… Рич… рейх, точно. Как Четвертый Рейх.

— Четвертый Рейх.

По-прежнему глядя куда-то вдаль, Лось рывком распахнул металлическую дверь. В помещении стоял густой запах спортзала. Люминесцентные лампы на потолке заменили на скрытое освещение, спрятав источники света под фальшивыми деревянными панелями. Вся декорация помещения должна была напоминать американский офицерский клуб где-нибудь в Юго-Восточной Азии примерно середины шестидесятых годов. У задней стены зала, ближе к выходу, располагалось несколько рядов откидных кресел для тех, кто хотел сидя купаться в сладкозвучных мелодиях, но большая часть кафельного пола оставалась свободной для ежевечерних бдений патриотической молодежи, упражняющейся в выражении страстной любви к своим лучшим эй-группам.

Слева мужчина в армейской форме у переносного бара раздавал пиво. Вокруг него толпилось человек двадцать, в основном — молодые панки и скины, ожидающие начала действа. У задней стены за круглым столом расположилась группа в пять человек в обычных пиджачных парах со скромными галстуками. У всех была короткая аккуратная стрижка и атлетичные фигуры. Очевидно, представители Национального Фронта, включая Британский.