Эвви Дрейк все начинает сначала - [7]

– Ясно. Ты говорил, что она возьмет 800 долларов?

Энди кивнул:

– Говоря между нами, я думаю, что ей не помешают деньги. У ее мужа не было страховки.

– Ой!

– Да, в жизни всякое бывает. Ты же знаешь: «Не говори плохо о покойнике или о парне, за которого вышла твоя лучшая подруга».

– Но это не одно и то же. Ты же не строишь на нее планы?

– Нет.

– Но ведь вы оба одиноки.

Энди подтолкнул ногой маленькую пластмассовую лампу обратно к кукольному домику:

– Да, но когда мы познакомились, она была замужем и оставалась в браке до прошлой осени. Полгода назад мы попытались сблизиться. Вроде это казалось логичным. Но ничего хорошего не получилось. Это было похоже на попытку поместить сексуальную сцену в середину одного из тех видео, которые нам включают перед взлетом самолета, когда показывают, как пристегнуть ремень безопасности. А если серьезно, то мы хорошо знаем друг друга. Слишком хорошо, чтобы быть вместе, да и мама была против.

– О, миссис Келл. Она опасалась вашего развода?

– Она боялась, что девочки в конце концов уедут с мамой. Но когда узнала, что они собираются оставаться здесь, пока Лори решает, что делать дальше, я думаю, она поняла, что все было к лучшему.

Дин сделал глоток, затем откинулся на спинку стула.

– А как у тебя дела с Лори? – спросил он, понизив голос.

– С ней все в порядке. Мы остались друзьями. По крайней мере, сохранили подобие дружелюбия. Она скучает по дочкам, а когда приезжает в Портленд, я привожу туда девочек. Она заранее мне звонит.

– Она только что начала все сначала, да?

Энди кивнул:

– Я бы не смог уехать без девочек, ну а у Лори могла быть своя жизнь. И как однажды сказала мне Эвви, парни, не моргнув, сделали бы наоборот. А дети навещают семью Лори на пару дней, пьют сладкий чай, пока у них не выпадают зубы, а потом возвращаются и говорят: «Вы все едите этот лабстах?»[20]

– У них там почти свой язык.

– Наверное, но могло быть и хуже.

– Точнее не скажешь!

Дин хорошо помнил, как в школьные годы он много вечеров проводил в гостиной Энди. Вот и теперь он сидел у своего друга и ждал, что будет дальше. Теперь его единственными планами были ужин и вынос сумки из грузовичка. Странно, почему обычно понятная часть будущего сжимается в точку, в то время как непонятная предстает просто стеной тумана, время в котором тянется вечно? Вот уже несколько дней он просыпался и отсчитывал секунды, собираясь с мыслями. Он верил в то, что у него есть пятнадцать секунд, чтобы вспомнить, что он не сделал вчера.

Шестнадцатая секунда была убийцей.

Глава 4

Небольшой городок Калькассет располагается в той части штата Мэн, которая как нельзя лучше подходит под описание «серединное побережье»[21]. В принципе, это описание решительно ни о чем не говорит и является лишь красноречивым свидетельством присущей людям общинной скромности. Там даже погода меняется вежливо и скромно: каждый год, когда осень сменяет лето, наступает особенно свежее утро, которое предупреждает, что скоро будет по-настоящему холодно.

После пробуждения, едва опустив ноги на прохладный деревянный пол, Эвви поняла, что это один из тех дней, когда осень показывает свои уши. На завтрак она заварила чай и съела свою любимую овсянку с изюмом и кленовым сиропом. Почувствовав, что уже слишком прохладно, Эвви накинула на плечи кардиган. Хотя ей вовсе не хотелось прятать под ним любимую футболку с изображением калькассетской музыкальной школьной группы. Несмотря на прошедшие с окончания школы пятнадцать лет, эти футболки все еще у нее сохранились и даже не стали малы. Утренний холодок заставил ее надеть и джинсы. Старый свитер оставлял повсюду пушистые комочки, но Эвви все еще носила его, со времен колледжа. Она очень ценила его мягкость, теплоту и уютность. Когда она отправлялась в нем пить горячий чай, ей казалось, что этот свитер способен давать некие осенние сверхспособности.

Да, она могла бы работать. Она и должна была работать. Тихий шепот ее внутреннего голоса становился все громче и громче, настаивая: «Делай что-нибудь, делай что-нибудь». Ей нужно было ответить на электронные письма, в том числе от профессора Говарда Нонны Пауэлл Браун с полушутливой темой: «Ваше внимательное ухо».

Эвви иногда называла себя профессиональным слухачом, но официально ее работа называлась иначе – транскрибатор. Она работала в основном с записями интервью от исследователей и журналистов, хотя иногда у нее бывали записи тех, кого она называла «клиентами ча-чин»[22]. Последние обычно хотели задокументировать заседания совета директоров или презентации.

Эвви знала, что ее труд слишком скучен для людей, которые считают, что человека можно заменить приличным программным обеспечением. Тим однажды сказал, что она просто обязана завести визитные карточки со слоганом: «На тот случай, когда автоматическая технология вряд ли вам подойдет». И у нее из автоматики действительно были только уши и способность подстраивать дыхание под темп речи говорящего.

Но внутренне она видела в этом действе нечто сказочное. Она надевала наушники и могла часами слушать рассказы людей, поражаясь их акценту, удивляясь их голосам, иногда «с трещинкой», а иногда переходящим в смех. Часто у нее возникали сложные представления о том, как они выглядят, во что одеты. Иногда она работала в полночь, сидя на постели, освещенная лишь экраном ноутбука. Она делала это в особые моменты, чтобы убедиться в собственной дневной правоте. В своей работе Эвви была хороша. Она могла печатать синхронно – почти со скоростью речи среднего американца, а репортер американской ежедневной газеты