Европа в войне (1914 – 1918 г.г.) - [115]

Но Бургоен умеет подмечать и действительные национальные особенности, ища их корней в истории. «В ту эпоху, – говорит он, – когда Испания играла столь великую роль, когда она открывала или завоевывала новый мир или, не довольствуясь господством над значительной частью Европы, возбуждала и потрясала другую ее часть своими интригами и военными предприятиями, в эту эпоху испанцы пропитались той национальной гордостью, которая излучалась из их внешнего обихода, из их жестов, из их слов». Времена владычества и мощи Испании были уже и для Бургоена прошедшими временами; но они оставили свой след в национальном облике страны: «Испанец XVI столетия исчез, но его маска осталась. Отсюда эти черты гордости и важности, которые отличают его еще и в наши дни».

Французский посол оспаривает мнение, будто леность является отличительной чертой всего испанского народа. Он ссылается на оживленную деятельность, которая господствует на берегах Каталонии, в королевстве Валенсии, в городах Бискайи, «всюду, вообще, где промышленность находит поощрение». Вспоминаются слова Депре, что 15 испанских служащих управляемой им конторы делают ту же работу, что и 15 французов; но в то время как для этих последних достаточно трудовой дисциплины, испанцев нужно уметь заинтересовать или увлечь соответственным обхождением.

XI

Кадикс – весь в прошлом еще в большей степени, чем Испания в целом. Это не так чувствуешь, пожалуй, в порту и на улицах – время войны все же исключительное время и для Кадикса, – как в книжных магазинах и особенно в главной библиотеке Кадикской провинции. Старое здание, с холодными, влажными ступеньками, с некрашеными досчатыми полами, без солнца и без посетителей. Единственный библиотекарь и единственный сторож насчитывают совместно не менее полутораста лет. История библиотеки как бы оборвалась в первой четверти прошлого столетия. Совсем ничтожное количество книг более позднего времени. За последние 10 – 20 лет нет почти ничего, кроме бюллетеней официальной статистики, да и то разрозненных. Зато немало старых фолиантов, книг XVIII века и более ранних. Во всем книгохранилище одна немецкая книга, десятка два французских, зато много латинских.

Сторож приносит мне по спискам книгу за книгой, и уж один внешний вид их свидетельствует, что их давно не касалась человеческая рука. Это все преимущественно старые работы по истории Испании и, в частности, Кадикса. Здесь в первый раз мне посчастливилось убедиться на опыте, что книжный червь не есть только образное выражение. Большинство тяжелых томов, отпечатанных на старинной доброкачественной тряпичной бумаге, методически изъедено ученым червем, которому жители Кадикса предоставили достаточно широкий срок для работы. И какой искусной работы, какой точной, какой педантической! Цилиндрические ходы сложными кривыми поднимаются вверх, спускаются вниз. В зависимости от направления хода, отверстие имеет на странице круглую или эллиптическую форму. Читателю эта работа загадывает головоломные загадки, особенно когда червь унес с собою цифру или часть собственного имени.

В библиотеке тихо. Сквозь стены почти не доносятся звуки извне. Часы библиотечные стоят – с какого времени, не с середины ли прошлого столетия? Шпик сидит за тем же деревянным столом и сосредоточенно отплевывается. Наконец, он не выдерживает ученого томления. Из соседней комнаты раздается хриплый шепот: шпик беседует со стариком-сторожем. Шепот отвлекает от книги, я слышу: «Hombre de la ciencia… en-cy-clo-pe-dis-ta»… К кому на сей раз относятся вещие слова: к поднадзорному или все к тому же Мауре? Но шпик скоро уходит на крыльцо курить, – становится совсем тихо. В этой особой библиотечной тишине ухо ловит работу книжного червя.

«Но что придает Кадиксу особливое значение, что уподобляет его самым великим поселениям мира, – читаю я в старой книге, – это огромность его торговли. В 1795 г. здесь насчитывали более 110 собственников кораблей и около 670 торговых домов, не считая розничных торговцев и лавочников… В течение 1776 г. в порт Кадикса вошло 949 кораблей. Нации, которые имели в Кадиксе наибольшее число торговых предприятий, суть ирландцы, фламандцы, генуэзцы и немцы, из которых первое место занимают гамбуржцы». «Контрабанда, одно имя коей заставляет дрожать испанское правительство, не имеет более блестящего театра, чем порт Кадикс». В 1799 г. Кадикс насчитывал 75.000 душ. «Место встречи богатств двух миров, Кадикс обладает почти всем в изобилии». В 1792 г. Кадикс отправил в обе Индии товаров на 270 миллионов реалов и получил обратно на 700 миллионов… Вот о каком пышном прошлом рассказывает кадикская библиотека.

Вчера (22-го) в кинематографе дивился страстям испанской публики. На экране касса с револьвером, и к этой кассе приближается неосведомленная героиня – из публики вопль предупреждения. История повторяется, когда к кассе подходит почтенный отец. Но вот враг семьи нарывается на револьвер – из зала несется вой злорадства. Что же творится на боях быков? Да, жаль, что теперь не temporada!

Вернувшись в отель, застал в вестибюле танцы и фанты. Несколько молодых офицеров, девиц и дам, настойчивые ухаживания, вернее, приставанья. Наивные и карикатурные провинциальные нравы, первобытные под мещанской политурой.