Европа в эпоху империализма 1871-1919 гг. - [11]

Но и до и после войны число депутатов объединенной социалистической партии в палате депутатов было не настолько значительно (¹/_10,¹/_9,¹/_8,¹/_7, ¹/₆ общего числа), чтобы они могли оказывать решающее влияние на направление внешней политики. С другой стороны, приверженцы «прямого действия» на самом деле не имели сил и возможностей организовать всеобщую забастовку в случае мобилизации. Это понимали их враги, это понимали и они сами, и угрозы всеобщей забастовкой не оказывали действия. Об успехах антимилитаризма во Франции перед войной больше всего говорила именно пресса, обслуживавшая крупнокапиталистические круги и близкая к министерству иностранных дел, и делала она это с прямой и ничуть не скрываемой целью вызвать правительство на возможно более широкие репрессии. Фактически французское правительство в своей внешней политике перед войной нисколько с существованием антимилитаризма не считалось. Конечно, стачечное движение в последние 10–12 лет пред войной принимало иногда громадные, непривычные для Франции размеры. Особенно это явление стало учащаться после русской революции 1905 г. Забастовки углекопов, портовых рабочих, матросов и служащих торгового флота, рабочих электротехников следовали в 1906–1913 гг. одна за другой. Раздражали и тревожили представителей правящего класса в особенности быстрое синдицирование и забастовки чиновничьего пролетариата, вроде почтово-телеграфных служащих. Стачка железнодорожников в 1910 г., хотя и неудавшаяся, все же произвела сильное впечатление. Правда, она была воспринята рабочими как поражение, и по позднейшему свидетельству коммунистической «La vie uovriere» (№ 65, 20 juillet 1920) число членов федерации железнодорожников, равное до стачки 1910 г. 57 тысячам человек, упало тотчас после стачки до 14 тысяч человек (вскоре — к 1913 г. — оно повысилось до 23 тысяч). Но это стачечное движение не успело вообще стать пред войной фактором решающим.

Можно сказать так: революционные элементы и революционное настроение во французском рабочем классе были пред войной налицо, но не были настолько сильны, чтобы сколько-нибудь резко повлиять на внешнюю политику Франции.

Глава III ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ФРАНЦУЗСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ДО ОБРАЗОВАНИЯ АНТАНТЫ

1. Колониальная политика

В эпоху, когда Клемансо впервые стал во главе французского правительства, все вопросы внутренней французской политики стали все больше и больше отходить на задний план перед проблемами политики внешней. О министерстве Клемансо нам придется еще говорить, теперь же обратимся к краткому обзору главных течений в области внешней политики Франции за то же первое тридцатилетие существования республики, — от Франкфуртского мира 1871 г. до начала англо-французского сближения в 1902–1903 гг.

Первые годы после поражения 1870–1871 гг. Франция была всецело занята залечиванием своих ран, возрождением армии, уплатой 5 миллиардов контрибуции, внутренними делами, спорами о форме правления. 5 сентября 1873 г. последний миллиард был уплачен победителям, и спустя 11 дней — 16 сентября 1873 г. — последние германские отряды очистили французскую территорию. В 1875 г. Бисмарк некоторое время носился с мыслью о новом нападении на Францию, с тем чтобы уж окончательно разгромить ее и лишить места среди великих держав. Но на этот раз Англия и Россия явно встревожились и дали понять в Берлине о своем неудовольствии. Бисмарк вовремя отступил. Это не только не заставило Францию прекратить реорганизацию и перевооружение армии, но, напротив, побудило ее ускорить военные реформы, и уже к началу 80-х годов Франция снова считалась одной из главных военных держав Европы. Однако союзников у нее не было, и думать о борьбе с Германией она не могла. Со своей стороны Бисмарк, потеряв надежду на возможность нового быстрого разгрома Франции, повел политику, направленную к тому, чтобы отвлечь французов от европейских дел, занять их умы далекими колониальными предприятиями. Еще в 1878 г., во время Берлинского конгресса, он заговаривал с французским представителем о своем сочувствии идее завоевания Туниса французами. Тунисская экспедиция вскоре после этого была решена в Париже, и в 1881 г. Тунис был завоеван и объявлен под французским протекторатом. Помимо отвлечения французов от Европы Бисмарк мог рассчитывать также, что колониальные предприятия неминуемо должны поссорить Францию с другими колониальными державами. Действительно, завоевание Туниса сильно раздражило Италию, которая тоже питала надежду на Тунис, и Бисмарку легко было в 1882 г. привлечь Италию к союзу с Германией и Австрией (к так называемому с тех пор «Тройственному союзу»). Дальнейшие колониальные предприятия Франции (завоевание Индокитая в 1885–1886 гг., постепенное завоевание Центральной Африки с конца 1880-х годов, завоевание громадного острова Мадагаскара в 1894 г.) неоднократно и очень резко ухудшали отношения между Францией и Англией. С этой точки зрения расчеты Бисмарка оказались верными. Но, с другой стороны, империалистически настроенные круги в Германии были не очень довольны тем, что Французской республике удалось в какие-нибудь 15–20 лет составить себе колоссальную колониальную империю, которая почти в семнадцать раз превосходила своими размерами всю Францию, тогда как за это время Германия приобрела колонии, далеко уступавшие французским и по размерам, и по ценности.