Европа и расовая социальная революция - [44]

Взаимно подозрительное недоверие и одновременное смыкание рядов парламентских коммунистов и либеральных представителей руководства режима обеспечивается и пониманием, что ни те ни другие не в состоянии предложить действенные меры по восстановлению производительных сил страны, российского производства. Провал политики экономического монетаризма, которую проводило либеральное правительство, становится очевидным. Но очевидным оказывается и растерянность коммунистов, когда затрагиваются вопросы причин кризиса производства и методов действенного преодоления этого кризиса. До сих пор парламентские коммунисты объясняли кризис производства "плохими" собственниками и предлагали заменить их "хорошими", то есть своими. В этом вся суть их расхождений с господствующими кланами режима.

Однако именно проблема восстановления российского производства в укореняющихся рыночных условиях товарно-денежного обмена выходит на передний план политической борьбы, – что, собственно, и прозвучало в апрельском заявлении вице-премьера правительства Чубайса на съезде ассоциации российских коммерческих банков. Молодые "реформаторы" в правительстве просто перехватили инициативу в пропагандистской риторике по превращающемуся в главный вопросу политической жизни страны.

Последнее время заметно усиливалось давление молодого клана Чубайса на старый клан Черномырдина, опирающегося на грабительские эгоистические интересы торговцев нефтью и газом и на стоящее за ним руководство естественных монополий. Оно стало отражением беспокойства клики власти за сложившиеся банковские и коммерческие образования, которые больше не могут дольше получать прибыли и развиваться, эволюционно выживать за счёт одних только нефте- и газодолларов.

Не подконтрольный правительству капитал, который не видит больше перспектив экономического развития страны, а понимает, что вскоре распад хозяйства России примет необратимый характер, любыми путями устремляется за рубеж, на Запад, что, в свою очередь, ускоряет сползание режима к экономическому, финансовому и политическому краху. Организованный приватизацией бандитизм в верхних эшелонах власти, одиозная коррупция высокопоставленных чиновников тоже начали мешать упорядочению крупной коммерческой деятельности; они оказываются нетерпимыми для клики власти как таковой в новых обстоятельствах разрастания общегосударственного кризиса.

Поэтому для режима стало жизненно важным отлаживать механизмы управления своей диктатурой. Внешне оно начало проявляться через ужесточение цензуры СМИ, через откровенную для зарождающегося общественного мнения скупку проправительственными корпорациями более-менее независимых СМИ, – то есть через циничное снятие покровов с характера режима, обнажение его сути, как именно диктатуры крупного спекулятивно-коммерческого и банковско-ростовщического капитала, наиболее агрессивно и целостно выражающего требования коммерческого интереса в политике.

Сложилось такое положение дел, когда режим и господствующий класс вынуждены ради собственного выживания постепенно выдвигать к власти тех, кто способен выражать наилучшим образом интересы крупного коммерческого капитала, укрепляя действенность управления учреждениями исполнительной власти.

Проведение этой новой политической линии и было доверено А.Чубайсу. Таким образом, в России утверждается собственно власть крупного капитала, собственно рыночный капитализм.

Кто же они, эта новая опора, но и новые хозяева режима?

Чтобы ответить на данный вопрос, надо разобраться, кто оказался наиболее способным к коммерческой и банковско-коммерческой, ростовщической деятельности, достиг в них наивысшего успеха.

Появление и становление крупных частных собственников в России шло с начала 90-х годов, в основном, двумя путями. С одной стороны, приватизация огромной государственной собственности была доступна лишь партийно-хозяйственной номенклатуре, погрязшим в коррупции чиновникам и крупным бандитам. С другой стороны, быстро набирали частные капиталы и скупали собственность те, кто успешно занимался спекуляцией, ростовщичеством, перекупкой краденного и награбленного. Эта вторая прослойка дельцов ускоренно приобретала опыт, навыки и привычки обслуживания коммерческого капитала, и выразителем, главным идеологом её зарождающихся кровных интересов был Гайдар. С точки зрения этнического содержания вопроса, в основной массе ими оказались евреи, порождая новое видение еврейской проблемы в России.

В чём его суть?

Среди номенклатурных приватизаторов госсобственности, коррупционеров чиновников и крупных бандитов, были, главным образом, представители русского народа. Их же чаще назначали в директораты уполномоченных банков, всяких посреднических правительственных учреждений. Тогда как среди самых удачливых и организованных дельцов в накоплении частного коммерческого капитала заметно выделялись своей численностью евреи. Именно они и становились главными выразителями требований коммерческого политического интереса. И это не случайно.

Евреи тысячи лет воспитывались в духовной среде, которая внушала им идеи "богоизбранного" народа, а с ними и укореняла в подсознание волю к власти. Будучи народом небольшим, так и не создавшим свою империю, они со времени вавилонского пленения, униженные этим пленением, искали иные средства достижения господства над прочими народами. Эти средства они нашли через осознание великой власти денег, власти над всеми людьми и власти постоянной. На исторической памяти евреев появлялись и гибли величайшие империи, цивилизации, государства, а власть денег повсюду, из века в век, только укреплялась и приобретала новые и новые проявления, заставляя служить им самых гордых повелителей, самые державные народы и нации.