Эврики и эйфории. Об ученых и их открытиях - [137]

Kolata Gina, Yb or not Yb? That is the question, Science, 236, 663 (1987) и книга: Schechter Bruce, The Path of No Resistance: The Story of the Revolution in Superconductivity (Simon and Schuster, New York, 1989).

Для чего нужны философы

Когда-то люди верили: все, что можно получить из человеческого тела, обладает целительными свойствами, однако вряд ли кто-нибудь полагал, что ценными качествами характеризуются выделения из головы философа. Философ, о котором тут идет речь, — это Джереми Бентам, основатель лондонского Университетского колледжа, первого в своем роде оплота свободной мысли: те, кто в нем состоял, были освобождены от тирании Англиканской церкви, которой подчинялись старейшие университеты Англии. Когда в 1832 году Бентам скончался, его тело, согласно последней воле покойного, передали анатомам, и его мумифицированные останки до сих пор хранятся в ларце красного дерева в фойе колледжа, который иногда открывают для любопытных во время торжеств. Романист Томас Лав Пикок состоял в дружбе с Бентамом и, видно считая его незаурядной личностью, “без умолку рассказывал о нем всем и вся”.

Среди прочего он как-то поведал нижеследующую историю. Когда с телом мистера Бентама после его смерти проделывали разнообразные опыты, мистер Джеймс Милль (философ и отец философа-утилитариста Джона Стюарта Милля) зашел к мистеру Пикоку и сообщил: из головы мистера Бентама вытекло нечто вроде масла, которое практически не замерзает и которое, как ему подумалось, можно было бы использовать для смазывания хронометров, чтобы те могли работать где-нибудь за полярным кругом. “Чем меньше вы будете об этом говорить, — сказал Пикок, — тем лучше для вас. Если дело получит огласку, нам не поздоровится. Газеты и так уже пишут, что отличного медведя можно убить ради его жира, а вскоре они станут советовать убить отличного философа ради его масла”.

Mountsutart Elphinston Grant Duff, Notes from a Diary, Vols i and 2 (John Murray, London, 1897).

Уоллес и житель плоской Земли

Альфред Рассел Уоллес — самоотверженный натуралист, чья насыщенная событиями жизнь началась в 1823 году, а прервалась только в 1913-м, перед началом Первой мировой войны. В молодости он бесстрашно забирался в самые непролазные места планеты, от Саравака до Амазонки, без устали исследовал местную флору и фауну и много размышлял над законами видообразования. Однажды он подхватил малярию и, не имея сил даже пошевелиться, мучался от лихорадки. Именно тогда он и сформулировал для себя основные принципы естественного отбора.

Дарвин, который потратил на свое “Происхождение видов” (1859) годы труда, был поражен, обнаружив, что ключевые идеи его работы предугаданы в статье, отосланной Уоллесом в 1858 году из Малайзии. Дарвин допрашивал своих друзей: неужели они думают, что он, прочитав работу Уоллеса, теперь с триумфом опубликовал сжатое изложение своей работы, неужели они думают, что он украл идею у Уоллеса? Другу и соратнику геологу Чарльзу Лайелю он с горечью писал, что навсегда распрощался с “чувством торжества”. Послание Лайелю заканчивалось так: “Скорее я сожгу свою книгу, чем предоставлю ему или любому другому человеку повод считать, что я поступил низко” Однако Уоллес был человеком скромным: он признавал гениальность Дарвина и был рад соглашению, которого они вскоре достигли: сжатый конспект, или “набросок”, теории Дарвина будет зачитан вместе с работой Уоллеса на собрании Линне-евского общества в Лондоне. Уоллеса, по сути, устраивала роль “Луны при Солнце-Дарвине”.

По возвращении в Англию Уоллес принялся писать страстные статьи в защиту Дарвина и естественного отбора, а попутно заинтересовался множеством разнообразных вещей, в числе которых были спиритизм и френология (учение о связи особенностей строения черепа человека и его умственных и нравственных качеств). К 1870 году Уоллес, оказавшись в нужде, заключил чудовищное пари. В январе того года в популярном журнале Scientific Opinion появилось объявление некоего Джона Хэмпдена, который “предлагает пари от 50 до юо фунтов и бросает вызов всем философам, богословам и ученым-профессорам Соединенного Королевства, утверждающим, что Земля круглая и непрерывно вращается, — исходя из слов Писания, здравого смысла и фактов. Он признает, что пари проиграно, если оппонент предъявит ему выпуклые рельсы, канал или озеро” Хэмпден принадлежал к шумному сообществу адептов плоской Земли, которое существует и в наши дни (штаб-квартира нынешнего общества плоской Земли расположена в Калифорнии) — этих скептиков не убеждают ни кругосветные плавания, ни снимки нашей планеты, сделанные из космоса. Все это, настаивают они, показывает нам только границы диска или неглубокой чаши, внутри которой мы находимся.

Ободряемый Чарльзом Лайелем, который желал увидеть, как мракобесов окончательно сотрут в порошок, Уоллес принял пари. Ставки вручили независимому арбитру, редактору журнала The Field Джону Уолшу. Уоллес устроил свой показательный опыт на Бедфордском канале: два моста над ним разделял прямой участок длиной 6 миль (примерно ю километров). Чугунный парапет моста Уэлни, записал Уоллес, отделяют от воды 13 футов и з дюйма (4 метра), а высота старого Бедфордского моста чуть больше. К этому мосту Уоллес, в юности работавший землемером, прикрепил кусок белой ткани, на котором уровень парапета моста Уэлни был помечен черной краской. Все это происходило в присутствии Хэмпдена, арбитра и еще двух свидетелей. На полпути между мостами Уоллес установил столб с парой красных дисков — один на высоте черной линии и парапета, другой ровно на четыре фута (122 сантиметра) ниже.