Еврейское счастье военлета Фрейдсона - [54]
Вечером, пожалуй, уже ночью после отбоя, сидел на сестринском посту под настольной лампой, пришивал подворотничок и голубые петлицы на хлопчатобумажную летнюю гимнастерку. Все же несколько стыдно ездить по городу в госпитальной пижаме. Сразу все тебя начинают жалеть, а это мне не нравится.
Мне.
А уж как Фрейдсоновская гордость выбивается — спасу нет. Все же он целый герой всего Союза!
На приказ о защитных петлицах при летней форме я, как и вся авиация, наплевал. Разве что уголки на рукава пришивать не стал. В ателье сказали, что их отменили еще осенью.
Молоденькая медсестричка порывалась мне помочь по-женски. Но я отказался. Самому надо навыки восстанавливать. На фронте у красных командиров денщиков нет. Их даже в царской армии в конце девятнадцатого века отменили. Да и мелкую моторику восстанавливать в пальцах надо.
Красивая девочка. Истинно русской мягкой такой красотой. Небольшого росточка, волос русый, лицо овальное, глаза голубые, брови и ресницы тоже русые. Нет в ней яркости южных женщин или резкости тех же европеек. И имя чисто русское — Нина.
Только вот Соня все из души моей не выходит. Хоть волком вой. Всё блазнятся ее большие серые глаза в обрамлении длинных черных ресниц. Ее черные косички вразлет. Ее длинные ладони и узкие запястья. Ласковые пальчики.
А девочка, та, что рядом, мне свои беды дальше рассказывает. Я вежливо уши грею.
— Я практически сразу после школы поступила в госпиталь. Собиралась в институт медицинский поступать на зубного врача, а тут война. Какой может быть институт? Всем классом пошли в военкомат добровольцами записываться, а там нам отлуп — не до нас, мобилизация идет плановая. Ждите своего года призыва. Девчатам сразу путь указали в медицину. Я и пошла, потому, как сама так хотела, а остальные в райком комсомола попёрлись за подвигами — они в снайпера возжелали. Кто-то им в толпе напел, что из женщин снайпера лучше получаются, чем из мужчин. Так что наши пути разошлись, и я естественным образом в санитарки попала. В ближайший от дома госпиталь.
Нина ненамного задумалась, наверное, решала, рассказывать мне или нет, но потом решилась.
— Первые эвакуационные поезда были не специальные как сейчас, а обычные плацкартные. Коридор от двери узкий изломанный углами. Неудобный. Носилки не протащить. Разве что боком. А боком ранбольного носить никак нельзя. Раненые все тяжелые. Поначалу других в Москву и не привозили.
Закрыло лицо ладонями, и продолжила говорить сквозь пальцы.
Жара. Июль на дворе. И вот раздеваемся мы, девчонки, до трусов и лифчика. Надевают нам на спину длинный клеенчатый фартук. Становишься на четыре кости в вагонном коридоре, а спину тебе бойца раненого кладут. Или командира. В бинтах не понять. И ты ползёшь, ползёшь по этим железнодорожным изгибам как муравей в цепочке. Бойца на спине несешь, боишься уронить. Ведь если уронишь то, как поднять? А он на спине стонет. Ему тоже меня жалко. Вот он и терпит, не кричит. А иные — те, что молчат, еще и сиськи на ходу щупают, охальники. Так и ползёшь, пока в тамбуре у лестницы не развернешься, и с тебя раненого не снимут и наружу не вынесут другие руки. А сама опять внутрь в другую вагонную дверь, за другим раненым. С первого раза я все коленки в кровь разбила. Ничего. Перевязали и опять на карачки. А тут еще мне на косу наступили — коса у меня была толстая, длинная. До попы. Я такой косой всю школу гордилась. А тут ору я благим матом, вою, больно мне, а никто понять не может, что случилось. Нас пробка образовалась у вагонного титана. И никто не видит мой беды. Потом когда из вагона раненых вынули, я, как есть, в трусах и лифчике, коленки перевязаны кровавыми бинтами, пошла к охранявшему нас бойцу, без спросу вынула у него с пояса штык такой ножевой и стала себе косу злобно резать под корень. А штык тупой как валенок. Ужас. Боец стоит, челюсть уронив. А я косу пилю и плачу — жалко такую красоту. Потом доктора подскочили. Одели меня в халат. Бойцу штык отдали. Я реву белухой, слезы размазывая. Так мне косы жалко.
— А дальше что? — интересуюсь. Вижу же, что девочке выговориться требуется.
— Дальше… Дальше… Доктор один — он сейчас в Горьком в эвакуации, мне коленки подлечил и отвел в нормальную парикмахерскую на вокзале, где мне прическу сделали короткую. Перед этим он всю очередь оттуда расшугал. Целый месяц мы так поезда с ранеными разгружали. Из теплушек было легче. А потом отправили меня на сестринские курсы при ''пироговке'' — всё же у меня средне образование имеется. А когда я их в октябре закончила, госпиталь уже в Горький уехал в эвакуацию. Я сюда попала. Из Лефортово меня направляли учиться, в Лефортово и распределили. Тогда было, не то, что сейчас. Все еще очень удивлялись, что я приехала обратно уже в форме и с треугольником в петлицах. Мы присягу на курсах приняли. А по окончании нам всем младшего сержанта медицинской службы присвоили.
— Так по-прежнему и хотите стать зубным врачом? — спрашиваю, откусывая нитку.
— Нет. — Смотрит прямо в глаза. — Столько народу поубивало, что нам теперь акушеры больше нужны. Народ после такой войны рожать станет активно. Должен рожать…
Бывает и так… Нагнулся, чтобы гриб срезать, разогнулся, и все… ты уже совсем в другом месте. И не в Подмосковье, а вообще в каких-то неведомых горах. Не судьба, а просто анекдот: спустился с гор за солью, а тебя в армию забрали. На чужую войну в чужом мире, где нет двигателей внутреннего сгорания и даже дирижабли летают на паровых машинах. В этих условиях и приходится выживать студенту Тимирязевской сельхозакадемии Савве Кобчику. По местным меркам неграмотному, необученному солдату со странными идеями.
Если по воле рока ты оказался в чужом мире, будь осторожен, ибо разницу менталитетов никто не отменял. Другой мир — это даже хуже, чем эмиграция. Но что не убивает тебя, то делает сильнее. Послезнание развития техники становится не только благом, но и проклятием, привлекая внимание сильных мира того. И еще на ногах веригами повисла любимая жена с грудным ребенком. А вокруг война, которую историки потом назовут мировой. Поняв, что прогресс возможен только на основе реально существующих технологий и имеющейся квалификации туземных специалистов, Савва Кобчик не только патентует вещи «из будущего», но и окружает себя энтузиастами, которых достаточно «опылять» проверенными временем идеями и уводить от тупиковых решений — остальное они сделают сами.
Я не помню что произошло.Возможно будет трудно,возможно просто сложно,но я знаю себя.
Наш мир, как оказалось, не одинок. Другой мир был случайно открыт во время научного эксперимента, но его существование не разглашается учеными и их спонсорами, которые создали тайную организацию – орден. Своей главной целью орден декларирует заселение нового мира и незаметно для окружающих отправляет туда людей, которые здесь, на Старой Земле, посчитали себя лишними. Главный герой, неплохо устроенный в нашей жизни, лишним себя не считает, но однажды по ошибке попадает в этот новый мир с автобусом и тринадцатью юными красавицами из эскорта.
Я, Савва Кобчик, студент Тимирязевской академии, когда я попал в этот мир, то мне просто надо было выжить. И я отдался на волю течения жизни. А та потащила меня по течению вверх. В сферы, в которые я никогда не стремился и которые для меня зачастую непонятны. «Это надо всосать с молоком матери», — говорил мне генерал-адъютант ольмюцкого короля, и он оказался прав. Я постоянно попадаю в неприятные ситуации именно потому, что я даже не столько не знаю местных реалий, сколько их не чую. И не только пресловутое придворное общество, но и горские обычаи того народа, к которому я тут официально принадлежу.
Нежданная встреча в осеннем лесу перевернула всю жизни пенсионера. Получив способность ходить по реке времени, Дмитрий Крутояров даже не предполагал что к бонусам омоложения и долголетия, новой счастливой семье, он получит ежедневную напряженную работу снабженца в заповеднике ««Неандерталь»» за 40 тысяч лет до Рождества Христова. И таскать ему всё придётся из разных времён с приключениями.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кир доверил случаю выбор вуза и не представлял, какой предварительный отбор должен пройти его абитуриент…Первое место в номинации «Читательская симпатия» на конкурсе «Кубок Брэдбери-2018».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В романе «Полеты средствами водоплавающих» организованным событийным хороводом и несколько оригинальной композицией переплелись пара хорошо знакомых читателю планет нашей звездной системы. В купе с Меркурием, Сатурном, грозным, нелогичным, но приветливым Никандром, очаровательным Лару и другими героями перед вами оживут островки воспоминаний, кусочки неоднородного, частично растерянного пазла вероятного будущего и непроглядного прошлого. Однако лишь сверкающее настоящее отрепетированным ансамблем заманит в объятья последнего гостя Земли.
Различные расы пришельцев пытаются взять под контроль Землю (еще одна из версий инопланетного вторжения). Только в этот раз есть расы которые помогали нам всегда….