Еврейское остроумие. Чисто еврейская профессия - [4]

* * *

Один хасидский ребе гостил как-то раз у своего приятеля в течение трех дней. Когда он собрался уходить, хозяин дома попросил извинить его за то, что он не принимал его так, как следовало бы.

— Очень хорошо, — сказал гость, — когда ты приедешь ко мне, я тебя приму еще лучше.

Вскоре приятель посетил дом ребе. К своему удивлению, гость не увидел в доме никаких особых приготовлений. Хозяин почувствовал недоумение гостя и сказал:

— Я ведь обещал тебе, что приму тебя еще лучше, чем ты принимал меня. Ты обращался со мной как с чужим — тщательно готовился к моему приходу, а я тебя принял как члена своей семьи.

* * *

В одном богатом доме за столом встретились два великих раввина. За весь вечер они не обменялись друг с другом ни словом. Провожая одного из них, хозяин спрашивает, почему тот не разговаривал с уважаемым коллегой.

— Видите ли, я великий раввин, и он великий раввин. Он знает все, и я знаю все. Так о чем же нам друг с другом говорить?!

* * *

Ребе Зуси надо было вернуть долг к утру, а денег нет. Ученики пристали к нему, чтоб он присоветовал им способ, как добыть денег. Ребе взял лист бумаги и написал двадцать пять способов, которыми можно быстро получить нужную сумму и отдал ученикам. Потом взял еще листик и написал еще двадцать шестой, но не показал его ученикам.

Наутро неожиданно пришел посланец от человека, которому ребе некогда оказал большую услугу, в подарок он передал ему увесистый мешочек с монетами. Когда деньги пересчитали, поняли, что это как раз нужная сумма. Тогда ребе Зуся открыл отдельную бумажку и показал ученикам. Там написано: «Бог не нуждается в советах ребе Зуси».

* * *

Раввин решил уволить шойхета, потому что в общине о нем ходят нехорошие слухи.

— Ну нельзя же верить пустой болтовне! — с упреком говорит шойхет. — Эти люди и о вашей жене злословят!

— Это их дело, ведь я не назначаю ее шойхетом.

* * *

Святой «дедушка из Радошиц» жил очень бедно, семья его голодала. Предложили ему однажды должность шойхета. Взялся он за книгу по законам шхиты.

«Шойхетом должен быть человек богобоязненный и порядочный», — прочел ребе, вздохнул, и поставил книгу на полку.

— Нет, это профессия не для меня.

* * *

Один из самых опытных и набожных резников пришел к ребе Раяцу с просьбой:

— Раби, освободите меня от должности, я решил переменить профессию. На прошлой неделе я просматривал книгу «Гаканэ» (законы кошерного убоя скота). Так много тонкостей и сложных правил! Я боюсь, что не уберегусь и нарушу по ошибке одно из них. Лучше уж быть сапожником и спать спокойно.

— Что ж, будь сапожником. Но учти, что тогда евреям придется покупать мясо урезника, который не боится ошибиться и нарушить закон.

Так резник остался резником.

* * *

В дни поминовения близких родственников, и прежде всего родителей, правоверные евреи читают определенные молитвы. В синагоге было принято, чтобы шамес записывал даты поминальных дней и напоминал о них за небольшое вознаграждение.

Шамес получил щедрый дар от богатого торговца за напоминание о дне поминовения его отца. Через несколько месяцев шамесу срочно понадобились деньги, и он решил, что такой богатый и занятой человек вряд ли запомнил день кончины своего отца, поэтому он подошел к нему и сообщил, что сегодня день поминовения. Тот молча протянул шамесу крупную купюру и углубился в молитву.

«Очень уж он рассеянный, — подумал шамес, — а значит, можно сделать еще один день поминовения и для его матери!»

Но когда он явился к забывчивому богачу, чтобы сообщить тому о втором дне поминовения его матери, тот начал возмущаться:

— Ах ты жулик! Что до двух отцов, все может быть, ведь моя мать имела не самую лучшую репутацию. Но чтобы и мать была у меня не одна?

* * *

Раввин с шамесом идут по местечку. Откуда-то с громким лаем выбегает собака. Раввин подбирает фалды сюртука и пускается наутек.

— Ребе, — урезонивает шамес, — зачем нам бежать? Ведь Талмуд говорит, что собака не тронет ученого человека.

— А ты уверен, что эта собака читала Талмуд?

* * *

Раввин с шамесом идут по лесу. Слушая щебетание птиц, шамес сказал:

— Я хотел бы понимать, что они говорят!

— А то, что ты сам говоришь, тебе уже понятно? — поинтересовался раввин.

* * *

Первая мировая война. Офицер осматривает синагогу, шамес почтительно сопровождает его и дает пояснения. После осмотра он говорит шамесу (а дело происходит в субботу):

— Я бы дал тебе денег — но ведь сегодня шабес и ты не можешь к ним прикасаться!

— О, господин лейтенант! Я не обижу вас отказом от пяти гульденов. Всевышний будет только доволен, если на войне люди ничего не будут делать худшего, чем дотрагиваться в шабес до денег!

* * *

Умирает восьмидесятилетний еврей. К нему приходит его местный девяностолетний раввин и спрашивает:

— Ну как ты себя чувствуешь, Абрам?

— Плохо, Ицик, очень плохо. Наверное, скоро увижу Бога!

— Слушай, Абрам, если Он там будет спрашивать: «Как там Ицик», так ты меня давно не видел.

* * *

Беседуют три раввина. Первый:

— Однажды загорелась гостиница, в которой я остановился. Мне пришлось выбежать в одной рубашке, а ведь у меня были новые штаны и сюртук из хорошей шерсти! Но я сказал себе: все по веленью Божьему! Ведь мой сын торгует готовым платьем…