Еврейские литературные сказки - [22]
Придворный шут (без которого король шагу не делал, чтобы не впасть в меланхолию) присутствовал тоже при этом, стоя за троном короля. Он подал такой совет: пусть кто-нибудь во время родов шепнет королеве на ухо слово правды — принц услышит и выскочит! Но напрасно искали во всех домах и магазинах правдивого слова для короля. Его не нашли. Одни никогда этого товара не держали, другие уже давно выбросили его в мусор. У некоторых такой товар, может быть, и сохранился, но они решительно это отрицали, опасаясь, что над ними чинят насмешку или хотят что-нибудь выведать!
Зато выдано было соломы в огромном количестве, и выстланы были все улицы, чтобы королева спокойно спала и не слышала, что происходит за окнами.
Наконец королева благополучно родила! Кто, собственно, помог, по сей день не выяснено: может быть, медицина, может быть, чей-нибудь бог, а может быть, нечистая сила…
Скорее всего — дьявол, потому что, как назло, родился не принц, а принцесса! Так подшутить мог только он! При дворе пировали: пели, играли, пили и плясали, возносили хвалу богу. Принцессе дали имя Кунигунда. Но никто по-настоящему не был доволен! Медики, церковники и цыгане ссорились, ругались, вырывали друг другу бороды — каждый себе приписывал полную заслугу в этом деле. Король, естественно, хотел принца и считал, что королева ему назло сделала! Как же это? О, женщины могут!.. Но недоволен был главным образом город. Так дорого это обошлось — весь годовой налог на соль, и вдруг принцесса! Король еще, конечно, молод, у него хороший аппетит, с виду он вполне мужчина. Но кто знает! Он так разбрасывается на родинки и разную другую мелочь, что, пожалуй, не соберет сил на принца! Если же он вдруг, не дай бог, закроет глаза, то управлять будет женщина — позор для всей страны! А то еще тридцать шесть королевских дядей разорвут Всякбург на куски, как волки!
Со временем, однако, все улеглось. Советчики разъехались, король утешился придворным шутом и новой родинкой у новой придворной дамы. Город Всякбург был поражен новой серьезной заботой: начался падеж скота. И все о принцессе Кунигунде забыли!
Но помнила о ней королева.
Во-первых, мать остается матерью, во-вторых, королева сама была забыта, и принцесса сделалась единственным ее утешением.
Королева занялась принцессой очень серьезно, всей душой отдалась ее воспитанию!
Однажды она подумала, что надо бы позаботиться о счастье принцессы Кунигунды.
По себе самой она знала, что корона на голове не обеспечивает еще счастья! Частенько самая простая придворная девушка была много счастливее, чем королева! Случалось, что на улице смеялись и веселились гораздо больше, чем во дворце! Проезжая по городу, она как-то видела, как босые и голые смеялись! Высохшие от голода улыбались, в то время как она сжимала губы от гнева, чтоб они не дрожали, а глаза ей огнем жгли едва сдерживаемые слезы.
«Счастье, — думала королева, — в божьих руках. Это, наверное, то единственное, что он не передал своему наместнику на земле — королю!» Король и тот несчастлив: частенько он не спит. И она, королева, была с ним счастлива каких-нибудь восемь или десять дней!
«Счастье в руке божией!» И по приказанию королевы еще раз собрались все те, кто, как они сами или другие говорят, имеют авторитет у бога.
Благословить принцессу пришли дервиши, священники, раввины…
Один за другим останавливались они у колыбели, опускали святые очи на маленькую головку, похожую на помидор, воздевали затем очи горе, к белой хрустальной с золотом люстре, блуждали взглядом по убранным стенам, устремляли взоры в окно вслед легкому облачку в голубом небе. При этом бормотали заклинания…
За это королева подарила им дорогие пояса: священникам с бриллиантами, дервишам с жемчугом, раввинам с золотом!
Но королева была огорчена! Они бормотали свои заклинания по-гречески, по-латыни, по-турецки и по-древнееврейски — всё на чужих и мертвых языках. Кто знает, благословляли они или проклинали? Кто знает?
Она ни одного слова не поняла!
И кормилица — самая красивая и самая здоровая крестьянка во всей стране — тоже была недовольна заклинаниями. Она изливала свою душу перед королевой: она верит в бога, она очень верит в бога! Если бог хочет, говорила она, он все может. Но может ли он так много хотеть? Он слишком большой хозяин в своих высоких небесах, и у него слишком много дела! Кого только он не должен накормить… От слабенькой былинки, что едва выглянула из земли, до самого высокого дерева, что с силой упирается в небосвод! Он должен напитать легких птиц в воздухе, прожорливых рыб в воде, зверей в лесу и, кроме того, всех, всех людей! Некоторым дать все самое лучшее, другим — хотя бы кусок черствого хлеба на день! Сколько крестьян и крестьянок, сколько евреев и господ, сколько священников и больших людей! Когда он отдыхает? Когда у него есть свободное время подумать?
Она знает! Иногда он ошибается и второпях поливает дождем, когда нужно чтобы сохло сено; и бедная скотина падает и падает! В другой раз он вдруг посылает огонь и сжигает хлеб в поле. И люди едят отруби, картофельную шелуху, мох и глину. Или умирают с голоду! Она сама раньше держалась за бога, всегда перед ним плакала и просила, но он редко ей помогал… Что-то совсем другое — его противник — дьявол… (Крестьянку бьет лихорадка при этом имени.) Он, говорит она, уже более надежный патрон! Он тоже велик, у него тоже есть дворец из огня под землей, но он не управляет миром! Он располагает временем!
Ицхок-Лейбуш Перец — великий классик еврейской литературы. Исключительно яркая личность, крупный писатель-мыслитель, активный общественный деятель, Перец оказал огромное влияние на развитие еврейской литературы и всей еврейской культуры дооктябрьского периода. В настоящее издание вошли избранные произведения И-Л.Переца.
От издателяРоман «Семья Машбер» написан в традиции литературной эпопеи. Дер Нистер прослеживает судьбу большой семьи, вплетая нить повествования в исторический контекст. Это дает писателю возможность рассказать о жизни самых разных слоев общества — от нищих и голодных бродяг до крупных банкиров и предпринимателей, от ремесленников до хитрых ростовщиков, от тюремных заключенных до хасидов. Непростые, изломанные судьбы персонажей романа — трагический отзвук сложного исторического периода, в котором укоренен творческий путь Дер Нистера.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.