Евреи в русской армии: 1827-1914 - [2]
Запаздывая на треть столетия, Россия повторяла путь, пройденный Западом. Уже в период Французской революции военная служба оказалась одним из важнейших способов превращения «общества верноподданных» в «гражданское общество». Именно армия стала той особой школой, в которой сформировался, пользуясь выражением Жана-Поля Берто, «солдат-гражданин», особая человеческая личность Новейшего времени. Распространение призыва на евреев должно было служить их интеграции в современное общество. Австрия допустила евреев к военной службе в 1788 г., Франция — в 1792-м, Пруссия — в 1813-м>{3}. В Западной Европе за призывом евреев в армию последовало распространение на евреев гражданского равноправия. Воинская повинность оказалась важной составляющей эмансипации европейских евреев и ее незаменимым катализатором.
Призыв евреев в армию отразился и на западном обществе, и на самих евреях. С одной стороны, призвав евреев в армию, современное общество Франции или Австрии перестало относиться к ним как к некоему чужеродному телу. С другой стороны, под влиянием службы в армии изменилось представление евреев о роли и месте еврейского общества в европейском государстве. Такая переоценка весьма способствовала преобразованию евреев в современную политическую нацию>{4}. Служба евреев в русской армии — составная часть этого процесса, в котором, бесспорно, отразились характерные черты русско-еврейской истории.
В отличие от всех остальных попыток преобразования еврейского населения империи — экономических, социальных, культурных — военная служба наиболее последовательно воплотила в жизнь идею сближения (слияния) евреев и русского общества, правда, разумеется, не без определенных противоречий, характерных для еврейской политики Российской империи, со всеми необходимыми оговорками, обусловленными самим характером военной службы. Армия — в отличие от любой другой государственной институции России — санкционировала и законодательно закрепила для отслуживших евреев право селиться за пределами черты оседлости, благодаря чему во всех внутренних губерниях России образовались первые еврейские общины — за шестьдесят лет до фактической отмены черты оседлости. Армия (разумеется, в своей особой манере) воспитала сотни тысяч евреев, грамотных, способных изъясняться по-русски, хорошо знакомых с правами и обязанностями русского подданного, а также с русскими культурными — и не очень культурными — традициями.
Не только армия изменила евреев — появление евреев на военной службе оказало не менее значительное влияние на армию и государство. Оказавшись в армии, евреи послужили причиной глубокого и заинтересованного знакомства военной бюрократии с еврейскими традициями и обычаями. Государственная бюрократия третировала иудаизм как языческую секту, причем одну из наиболее вредных; наоборот, Военное министерство законодательно подтвердило свое признание еврейской традиции как своего рода religio licita — имеющей право на существование, и, после многолетнего изучения особенностей военной службы евреев, воспротивилось попыткам изгнать евреев из армии. Военнослужащие-евреи вдруг оказались в эпицентре дебатов по еврейскому вопросу в России: именно к ним восходил либерально-демократический и антисемитский дискурс российского общественного мнения. Не случайно под влиянием этого дискурса в русской и русско-еврейской литературе от Осипа Рабиновича до Исаака Бабеля (и далее — до Василия Гроссмана) сложилась особая традиция: еврейский вопрос в России обсуждается прежде всего как вопрос о еврее — солдате русской армии.
Распространение рекрутской повинности на евреев, и особенно на еврейских детей (в армии — кантонистов), оказалось одним из самых больных вопросов русско-еврейской истории XIX столетия. С точки зрения классической русско-еврейской историографии евреев в русской армии ожидали сплошные издевательства, лишения, унижения и насильное крещение. Закон об «отдаче рекрутов натурою» представлялся еврейским историкам неким дьявольским изобретением известного своими антисемитскими воззрениями Николая I, циничным нововведением, преследующим единственную цель — раз и навсегда покончить с «одной из самых вредных религий»>{5}. В 1912 г. американец Джозеф Боярский, выходец из Восточной Европы, писал в своей книге, красноречиво озаглавленной «Жизнь и страдания евреев в России»:
До сих пор евреи платили определенную сумму, освобождающую их от рекрутчины, но в 1827 г. им было приказано служить в армии. То была действительная служба, сроком в двадцать пять лет, с мизерным, почти ничтожным заработком. К евреям относились с неслыханной жестокостью. Только переход в православие спасал их от мучений>{6}.
Боярскому вторит патриарх русско-еврейской историографии Семен Дубнов:
Провозглашение «воинской повинности» превзошло самые страшные опасения евреев. Оно нанесло чудовищный удар по образу жизни, вековым традициям и религиозным верованиям еврейского народа. Годы, проведенные взрослыми евреями-рекрутами на военной службе, были отмечены неслыханными лишениями. Только за то, что они не умели говорить по-русски, отказывались от
Взяв за основу историю Мошко Бланка, прадеда В.И. Ленина по материнской линии, автор книги рассуждает о том, что значит «еврейское происхождение» в дореволюционной России, в Советском Союзе и в посткоммунистической России. Зачем еврею из Староконстантинова принимать православие? Почему его правнук, В.И. Ленин, терпеть не мог, когда людей определяют по этнонациональному признаку, с какой целью он манипулировал еврейским вопросом и отчего он не переносил еврейских марксистов? Зачем было интернационалистам-большевикам скрывать еврейские корни генеалогии Ленина? Наконец, для чего российским ксенофобам и неофашистам делать из Ленина еврея, каковым он никогда не был? Автор рассматривает все эти вопросы на широком фоне новой и новейшей русской истории и приходит к неутешительному выводу о глубоких расистских предрассудках российского официоза.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
"3 феврале — марте 1919 года комиссия сената США слушала людей, вернувшихся из революционной России. Для оправдания интервенции нужно было собрать доказательства, что власть в России узурпирована кучкой преступников, безнравственных и корыстных людей, подчинивших себе народ с помощью «агитаторов из Ист-Сайда» и германских офицеров." Статья из журнала Энергия, экология 1990 № 11.
Очерк истории крестьянской войны XVII в. в Китае. В книге рассказывается о Китае в конце правления династии Мин, причинах развития повстанческих движений, ходе и итогах восстания.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В монографии исследуется один из вопросов взаимоотношений древнего Египта с Нубией, а именно вопрос становления аппарата египетской военной и гражданской администрации на этой территории. Прослеживаются три этапа, связанные с изменениями характера политики Египта в этом регионе, которые в конечном счете привели к превращению Нубии в египетскую провинцию. Выделена роль местного населения в системе сложившихся египетских административных институтов. Исследование охватывает период Древнего, Среднего и Нового царств.
В основе книги лежит историко-культурная концепция, суть которой – рассмотрение истории абхазов, коренного населения Абхазии не изолированно, а в тесном взаимодействии с другими соседними народами и древними цивилизациями. Здесь всегда хорошо прослеживалось биение пульса мировой политики, а сама страна не раз становилась ареной военных действий и политико-дипломатических хитросплетений между великими державами древности и средневековья, нового и новейшего времени. За последние годы были выявлены новые археологические материалы, архивные документы, письменные источники, позволившие объективнее рассмотреть многие исторические события.
Книга, написанная археологом А. Д. Грачем, рассказывает о том, что лежит в земле, по которой ходят ленинградцы, о вещественных памятниках жизни населения нашего города в первые десятилетия его существования. Книги об этом никогда еще не было напечатано. Твердо установилось представление, что археологические раскопки выявляют памятники седой старины. А оказывается и за два с половиной столетия под проспектами и улицами, по которым бегут автобусы и трамваи, под дворами и скверами, где играют дети, накопились ценные археологические материалы.
Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.
В.Ф. Райан — крупнейший британский филолог-славист, член Британской Академии, Президент Британского общества фольклористов, прекрасный знаток русского языка и средневековых рукописей. Его книга представляет собой фундаментальное исследование глубинных корней русской культуры, является не имеющим аналога обширным компендиумом русских народных верований и суеверий, магии, колдовства и гаданий. Знакомит она читателей и с широким кругом европейских аналогий — балканских, греческих, скандинавских, англосаксонских и т.д.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.