Евреи, Бог и история - [133]

Бок о бок с этой светской литературой на иврите росла первая в истории еврейской культуры литера тура на идиш. Иврит был языком Торы и пророков. То был классический еврейский язык, насчитывавший четыре тысячи лет. Идиш был разговорным языком народа и насчитывал едва лишь семьсот лег. Он зародился в 12 веке в долине Рейна. Идиш был незаконным детищем немецкого языка и еврейского алфавита. Немецкие евреи говорили между собой на немецком языке. Но когда они писали, то употребляли еврейские буквы. С течением столетий немецкие слова постепенно изменялись, добавлялись слова из иврита, создавался особый синтаксис. По мере того, как евреи двигались на восток, они уносили с собой этот новый язык. Селясь в Польше. Литве, на Украине, они добавляли к этому языку слова из окружающих местных языков. Так образовался идиш. К 18 веку подавляющее большинство евреев Европы говорило только на нем. Ивритом пользовались лишь в школах да синагогах, учебниках и молитвах.

Чтобы привлечь к себе народные массы, писатели Хаскалы обратились к языку идиш. Будучи народным языком, подвижным и недисциплинированным, идиш имел свои литературные ограничения и свои преимущества. Он не был пригоден для героического эпоса или выражения тонких душевных переживаний. Зато он идеально подходил для лирических излияний и сатиры. На нем трудно было передать философскую неоднозначность, зато можно было прекрасно выразить душевную симпатию и сочувствие. Как Данте создал народный итальянский, Чосер – английский и Лютер – немецкий язык, так писатели Хаскалы сформировали народный язык еврейства – идиш.

Литература, созданная гениальными писателями Хаскалы, не погибла, несмотря на гибель носителей языка в гитлеровских концлагерях. Она родилась на отгороженном клочке земли, называвшемся «чертой оседлости». Она была предназначена для трех миллионов евреев, которых христианский мир считал в те времена историческим анахронизмом. И тем не менее эта литература создала образы, которые живы и по сей день, тогда когда подобных местечек нет и в помине. Этих своих героев, этих «униженных и оскорбленных» литература на идиш возвысила до ранга общечеловеческих типов.

По чистой случайности первые три писателя Хаскалы на идиш были и тремя величайшими. То были Менделе Мойхер Сфорим, Шолом-Алейхем и Перец.

Менделе Мойхер Сфорим (1836—1917) был типичным талмудистом, соблазненным Хаскалой. Он родился в литовской еврейской семье, в которой предков-раввинов было больше, чем гербов в ином английском аристократическом замке. Образовываясь на Талмуде, в однокомнатной школе «штетеле», и снова на Талмуде в разных иешивах, он в конце концов взбунтовался и обратился к литературе Запада. Сначала он писал на иврите, но затем перешел на идиш. Многие интеллектуалы того времени презирали идиш, считая его варварским жаргоном. Менделе создал на этом языке пламенные инвективы против ограниченных и догматичных евреев местечка. Но в его сарказме неизменно ощущалась глубокая любовь к своему народу. В своих произведениях Менделе пытался воссоздать присущую евреям подсознательную общность чувств. Его еврейские типы отмечены такой печатью общечеловечности, что, возможно, когда-нибудь, когда появятся адекватные переводы, его слава сравняется со славой великих русских писателей. Менделе умер в 1917 г., восьмидесяти одного года от роду.

Местечковые еврейские папы и мамы прошлого века свысока смотрели на профессию литератора. «О чем тут еще писать? Разве не все уже написано?» Отец Шолом-Алейхема был редким исключением. Он поощрял литературные занятия своего сына. В семнадцать лет Шолом-Алейхем (1859—1916), воспитывавшийся в обычных местечковых традициях, взбунтовался, начал писать на иврите и преподавать русский язык, чтобы заработать на жизнь. Его первым литературным произведением был словарь цветистых и сочных идишистских ругательств его мачехи. Он женился на дочери богатого землевладельца, управлял большим имением, проиграл все свое со стояние на бирже и снова взялся за перо – на этот раз на языке идиш. Он переселился из России в Швейцарию, затем в Данию и, наконец, в Соединенные Штаты – в самом начале Первой мировой войны.

В Шолом-Алейхеме сочетались дар художника и изумительный талант юмориста. Он был еврейским Марком Твеном. Он любил свой народ, поэтому он позволял себе высмеивать его. Он насмехался над гетто и его обычаями. Он создал комический образ «избранных людей» и заставлял евреев смеяться над собой. Одна из фраз его излюбленного героя, Тевье молочника, суммирует все жалобы местечковых евреев. «Я, – говорит Тевье, – с Божьей помощью, родился бедняком». Шолом-Алейхем писал о простых людях и выступал в защиту униженных и оскорбленных. Евреи местечка вполне могли согласиться с Тевье, когда он продолжал: «Ну, а если Ом так захотел, значит, так и должно быть, только я вас спрашиваю, что Ему мешало, чтобы было иначе?» И отсмеявшись вместе с Тевье, евреи замолкали и задумывались.

Уроженец Польши И.Л. Перец (1852—1915) воспитывался и на хасидском наследии и на Хаскале.

Он получил университетское образование, в течение десяти лет занимался адвокатской практикой, потом стал писателем и редактором. Первой его книгой был том стихов на иврите. Вскоре, однако, в его творчестве стала преобладать написанная на языке идиш проза. Перец приблизил к жителям местечек окружавшую их современность. Во многих его рассказах речь идет о еврейской жизни в больших городах, об урбанизированном, пролетаризированном еврействе. Современным был и его утонченный стиль.