Эвотон: 180 - [15]

Вел сощурился в процессе глубокой мыслительной активности.

– Изменения лучше всего заметны в случае с контрастом… Возможно, ты прав, незнакомец.

– Это почувствовали и мы. На себе… Благодаря твоему отцу.

– Моему отцу?! – изумился Велфарий.

– Выслушай меня чрезвычайно внимательно. То, что я узнал, рассказываю только тебе.

– Зачем? Ты подумал об информации, мы обсудили. Уже в поле… Общедоступная.

– Данная информация не обрабатывается информационным полем. Иначе наш разговор не состоялся бы, поскольку я осознал своё открытие уже довольно давно. Слушай меня! Чтобы попасть в чёрную дыру – в иную Вселенную, нужно забыть о совершенствовании – пространству начихать на то, сколько слоёв тебе доступно, – гость заметил на лице Вела зарождающиеся черты недоверия. – Поверь мне, Вел, для формирующейся программы неважен уровень твоего… усложнения, совершенствования, благодаря которым мы перескакиваем со слоя на слой. Стремление каждой Вселенной совпадает с нашими – качество и чистота кода. Впитывая новые знания существующего мира, ты лишь работаешь с уже созданным и прописанным материалом, не более… А зачем новому пространству старый код внешнего? Абсолютно незачем! Оно пишет свой собственный код…

– Анализируя внешний! Создаёт собственный, более качественный код на основании информации из внешних Вселенных, – заметил заинтригованный Вел: его собеседник по-прежнему вызывал у него определённые сомнения.

– Конечно! Он передаётся с памятью эвотонов. Ты, наверное, знаешь, что его невозможно считать.

– Мы не можем заглянуть в память, но не факт, что…

– Факт! И клаудеумы не могут. Но сейчас о другом… Почему мы не можем считать память эвотонов? Потому что эта информация запакована с применением сложнейших алгоритмов защиты, о которых ни одна цивилизация, скорее всего, никогда не узнает. И единственный субъект, способный распаковать её, – создатель. Пространство! Успеваешь за ходом мысли? А что остаётся делать, когда перед тобой возникает распакованная информация, способная тебе же нанести немыслимый вред?..

– Давай вернёмся к более ранней части беседы. Если уровень моего совершенствования не имеет значения, – патриец мысленно отдал команду Системе и откинулся на только что возникшую спинку стула, – то что является фильтром для преодоления границ чёрной дыры?

– Мораль! Уникальный параметр Вселенной, который не поддаётся объяснениям. И в этом его сила, понимаешь?..

– Отлично, незнакомец! Супер! Чрезвычайно занимательная теория… А теперь позволь мне вернуться к истокам нашего разговора: как всё это связано с изменениями в… абсидеумах и патрийцах?

Гость загадочно улыбнулся и ответил:

– Я тебе достаточно рассказал. Остальное додумаешь самостоятельно. Добавлю лишь только, что изменения затронули не только параметры самого пространства, но и интересы цивилизации Деумии… Никуда не исчезнувшей… – собеседник Вела уже собрался встать, но внезапно передумал и вплотную приблизился к патрийцу.

Велфарий периферическим зрением заметил, как в центре заведения гигантская голограмма совершала путешествие сквозь Вселенные. Каждый раз он вместе с остальными посетителями добирался до границы мира и с неимоверной силой врывался во внешнюю Вселенную, чтобы пронестись к её рубежам через колоссальное по размерам пространство. И так далее… Хозяин воображения намеренно прокладывал свою дорогу мимо неописуемых туманностей, клокочущих звёзд и внушительных планет! И вот – граница… С её хаосом и запредельными значениями всех законов… Погружение в пространство, плотность которого взрывает мозг…

– Глянь левее, – с искренним удовольствием проговорил вслух незнакомец. – Видишь тех двоих в сутанах, капюшоны которых скрывают лица? Не поверишь, но слежка за тобой не прекращается с тех пор, как я появился в Имадже. Имей в виду, – гость встал и удалился.

Вел некоторое время рассматривал находящихся за барной стойкой подозрительных субъектов, а затем перевёл взгляд на голограмму. Скорость достигала неимоверных величин – Вселенная за Вселенной, из чёрной дыры в чёрную дыру… Патриец поднялся и направился в сторону выхода.

Некоторые из столиков скрывались внутри плотной цилиндрической поверхности. Там, в замкнутом пространстве, перед отдыхающим предстали, возможно, потрясающие космические пейзажи, своей реалистичностью обязанные как изображению на поверхности, так и дополнительному задействованию голограмм. Такой же принцип применяется и на потолке Изнанки, который безжалостно заигрывает с воображением и опьяняет великолепием девушку, медленно прислоняющую голову к верёвке подвесных качелей…

Внезапно Велфарий замер на месте! Его полный непонимания и замешательства взгляд плавно обвёл чрезвычайно напряжённые патрийские лица. Сомнений не возникало: голограмма! Вел осторожно повернулся направо…

Воображение, до сих пор сотрясающее фантазию посетителей впечатляющими красками путешествий сквозь Вселенные, тщетно пыталось преодолеть очередную границу. Рубеж не казался непроходимым: по-прежнему сохранялись вязкая плотность ткани пространства, невероятные скорости потоков частиц, ослепляющие до боли в глазах вспышки. Взрывы вещества, поступающего извне, отражались волнами, искривляющими действительность во все стороны. Рубеж не казался непроходимым: воображение уже преодолевало таковые.